В обширной исторической литературе существует на этот счетнемало противоречивых, а порой и весьма оригинальных суждений. Одни говорятнасчет погодных условий, другие противопоставляют морально-политический фактори массовый героизм, что, конечно, было. Нередко приходится слышать и о личныхзаслугах одного из второстепенных персонажей данного сочинения, я имею в видутого, который сидел в метро. Мы, мол, победили потому, что он был с нами.

Признаться, с горькой усмешкой следил автор долгие годы заперепалкой историков. Сколько всего наговорено, сколько лесов порублено набумагу, сколько щепок зазря пролетело, а ведь истина вот она, под рукой.

Нет, полностью отрицать заслуги того, который сидел в метро,я не буду. Он тоже свое дело делал: и трубку курил, и жирным пальцем глобусмусолил, указывая, куда какую кинуть дивизию и как наилучшим образом уничтожитьживую силу и с той стороны, и с этой. Но с нами он не был. Он в метро сидел,оставив нас на поверхности.

Однако если говорить не о каких-то заслугах, а о выдающихсяи решающих, то теперь мы знаем, что они принадлежат главному герою нашегоскромного повествования, который в роковой час отвлек на себя танки Гудериана итаким образом спас столицу. И что с того, что ростом он невелик, лопоух икривоног немного? Ведь если разобраться по совести и без горячки, так и тот,который сидел в метро, был тоже ничем не лучше. Ростом полтора метра сфуражкой, морду имел побитую оспой, руку сухую, лобик шириною в два пальца, азубы кривые и желтые. А вот же, несмотря на эти вопиющие недостатки, вошел висторию и выведен в бесчисленных сочинениях, авторы которых изображают его либоне иначе как горным орлом, либо не иначе как совершенной свиньею.[8]

Завершая настоящий пассаж, мы выражаем надежду, что теперь,когда в запутанный историками вопрос внесена полная ясность, многолетняяполемика представителей различных школ и направлений, потеряв всякий видимыйсмысл, прекратится сама собой.

Выполнив возложенную на него свыше миссию, автор скромноотходит в сторону.

Генерал Дрынов получил повышение неожиданно. Когда ударнаяармия с входившей в нее дивизией Дрынова, потеряв половину своего состава,вышла из окружения, ее командующий был арестован за то, что не удержал Каширу.На его место назначен был Дрынов. Остатками потрепанной армии он должен былудерживать подступы к Москве. Положение было незавидным. Равнинная местность,лишенная всякой растительности, не считая травы. По приказу нового командующегобойцы окопались и ждали появления немцев. Утром появились немецкие танки. Вармии Дрынова было четыре противотанковых ружья, из них одно неисправное,другое без боеприпасов, и одна пушка-сорокапятка (та самая) без снарядов.Сопротивление было бесполезно. Но Дрынов получил приказ «ни шагу назад» инамерен был его выполнить. Танки шли развернутым строем. Одно противотанковоеружье тявкнуло и замолкло, в него угодил немецкий снаряд. Из другого удалосьподбить один танк, и он загорелся, но тут и для этого последнего ружьякончились боеприпасы. И тогда Дрынов решился на отчаянный шаг. Он поднялся вовесь рост и с криком:

– За родину! За Сталина! Ура! – размахивая пистолетом,побежал навстречу танкам.

Увлеченные его порывом, поднялись и бойцы. Расстояние междуними и танками стремительно сокращалось.

И вдруг – чего только в жизни не бывает – танкиостановились. Эти громадные и некрасивые железные чудовища стояли и словно внерешительности поводили дулами своих пушек туда-сюда.

Бойцы тоже остановились. От растерянности никому не пришлодаже в голову залечь.

И вдруг, видимо получив команду по радио, все танкиодновременно повернули на сто восемьдесят градусов и кинулись наутек.

Все опешили.

– Батюшки, что ж это такое? – удивился неподалеку от Дрыновапожилой красноармеец и перекрестился, не веря своим глазам.

– Ага, гады, струсили! – закричал Дрынов и побежал спистолетом вдогонку. Кажется, он даже выстрелил раз или два, но, так или иначе,танки ушли.

Корреспондент «Правды» Александр Криницкий, узнав об этом оточевидцев (сам он видеть этого не мог, ибо старался описывать подвиги, глядя наних издалека), по телефону передал срочное сообщение в газету.

Утром, просматривая газеты, на эту заметку наткнулся Сталин.

– Что за несусветная чушь! – сказал он и приказал Маленковупозвонить в редакцию и от его имени передать корреспонденту Криницкому, чтобыврал, да знал меру. Маленков вернулся удивленный и сказал: Криницкий клянется,что на этот раз ничего не приукрасил, все так и было. Маленков звонил в штабфронта, но и там ему подтвердили, что Криницкий не врет: остановленная армиейДрынова, танковая группа Гудериана отступила, и контакт с ней утерян.

И вот тогда Сталин приказал: генерал-майора Дрыновапроизвести в генерал-лейтенанты, представить к званию Героя Советского Союза идоставить на «подземную дачу» для личной беседы.

И то, и другое, и третье, разумеется, было выполненонемедленно.

На «дачу» Дрынов прибыл не один, а в составе группыгенералов, каждый из которых чем-нибудь отличился.

Полководцев привезли в закрытом вагоне и в караульном помещениикаждого подвергли личному обыску.

Тут произошла небольшая заминка – у одного из генералов вкармане кителя обнаружился плоский металлический предмет, а в нем что-тотикало. На вопрос о назначении предмета генерал объяснил, что это трофейныйпортсигар, который открывается только через определенные запрограммированныепромежутки времени. Генерал хотел подарить этот портсигар товарищу Сталину,который, по слухам, в последнее время слишком много курит.

– Откройте! – приказал начальник охраны, худощавый грузин сдвумя шпалами на петлицах.

– К сожалению, это невозможно, – улыбаясь, объяснил генерал.– В том-то и заключается принцип его работы, что время очередного открытияустанавливается изнутри.

Начальник охраны вертел портсигар в руках и испытующесмотрел генералу в глаза.

– Через сколько времени должен сработать механизм?

– Минут через пятнадцать, я думаю, – неуверенно сказалгенерал, посмотрев на часы. – Я хотел приурочить к тому времени, чтобы как разв момент передачи подарка товарищу Ста…