Потом Ба-Ба выбежал из кухни, влетел в нашу комнату, наверное, чтобы забрать куртку и ключи от машины, после чего захлопнулись одна за другой обе входные двери.

– Ма-Ма… Ма-Ма, с тобой все в порядке?

Мне очень хотелось, чтобы она поговорила со мной так, как говорила когда‑то.

– Мэй ши, мэй ши. – Она не подняла лица, но выдавила улыбку. – Ему просто не понравился ужин.

Ма-Ма продолжала механически класть еду в рот и жевать, но было заметно, что она не чувствует никакого вкуса. Голова ее оставалась склоненной над тарелкой, ладонь прикрывала левую щеку. Мне была видна только ее макушка, волосы, разобранные по прямой линии чуть сбоку от центра. Среди черных прядей виднелась пара волосков, сменивших цвет на шокирующе-яркий белый.

Когда Ма-Ма подняла голову, мне стало ясно: она думает, что выглядит нормально. Она думает, что выглядит нормально, что играет роль матери-защитницы при своей дрожащей дочери. Иначе она не подняла бы головы. Веря, что выглядит точно так же, как обычно, Ма-Ма приоткрыла рот, вознамерившись что‑то сказать мне, несомненно, что‑то успокаивающее и примирительное, но что именно – я не помню. Я этого даже не услышала, потому что, когда она подняла голову и убрала руку, единственное, что осталось в моем мире – это широкие красные полосы поперек ее щеки, яркий отпечаток пальцев моего отца на ее лице.

Глава 29

Отъезд

События развивались стремительно. В следующие же выходные после стычки Ма-Ма взялась за генеральную уборку. Пора убирать на хранение нашу зимнюю одежду и доставать летнюю, сказала она, поэтому мы обе принялись упаковывать и распаковывать баулы, сваливая в кучу вещи, на которых было слишком много дыр и из которых я давно выросла, одновременно бережно складывая в стопку то, что еще можно было спасти. Потом, сказала Ма-Ма, нам нужно будет сходить в местную бруклинскую библиотеку и вернуть все книги, взятые на мой абонемент. Когда я спросила зачем, Ма-Ма сказала, что нехорошо удерживать надолго книги, которые я уже закончила читать, и в любом случае ей хочется прогуляться. Я собрала все имевшиеся дома томики – как обычно, выпуски «Клуба нянь» и «Ласковой долины», еще несколько книг про Элис и «Шпионку Гарриет» – и составила их в высокую стопку, которую Ма-Ма запихнула в мой рюкзак, закинув его себе на спину.

– А эта? – ее взгляд упал на книгу, оставшуюся лежать на диване.

Я подбежала, торопясь забрать ее. Как будто верила, что, чем быстрее я ее схвачу, тем больше шансов оставить ее себе. Это была «Джули из волчьей стаи», и привлекла она мое внимание потому, что на ее обложке была девочка, немного похожая на меня, с именем, которое я выбрала для себя, но по-прежнему боялась носить. Джули, как и главная героиня книг об Элис, лишилась матери в раннем детстве и была вынуждена жить с отцом. Но потом исчез и отец, и ее жизнь стала очень-очень тяжелой. Я добралась почти до самого конца, и мне не терпелось узнать о счастливом завершении истории. Так я Ма-Ма и сказала, обещая вернуть книгу, как только закончу ее читать, чтобы другие дети могли тоже познакомиться с Джули и провести время с ней и волками. Кроме того, библиотекарь, которая записывала эту книгу на мой абонемент, показала мне еще одну с той же девочкой на обложке. Книга называлась просто «Джули».

– Эта книга – продолжение той, которую ты сейчас берешь, – сказала библиотекарь, и веселые морщинки разбежались от уголков ее глаз. – Когда закончишь читать ту, приходи за этой. Она великолепна.

– Спасибо, – поблагодарила я. – А еще это мое имя!

Эти слова вырвались у меня раньше, чем я осознала, что на библиотечной карточке, которую она держала в руке, значилось совсем другое имя. К счастью, она не обратила на это внимания.

– Очень красивое.

– Спасибо, – повторила я, жаждая предъявить права на то, что было не вполне моим.

Я рассказала Ма-Ма об этом разговоре, пусть только для того, чтобы заверить ее: мои слова о том, что я очень скоро верну книгу в библиотеку, – не шутка. Однако Ма-Ма поняла все совершенно не так, потому что вид у нее сделался печальный.

– Я могу вернуть ее сегодня, если ты так хочешь, Ма-Ма.

Ма-Ма повернулась ко мне, печаль слетела с ее лица:

– Хао, гуай. Мэй ши.

И тогда мы оставили книжку на диване и вместе, в руке рука, пошли в библиотеку.

Ба-Ба во время всех этих сборов и хлопот был дома, но старался не попадаться нам под ноги; сперва смотрел телевизор, а потом поехал кататься. Ни я, ни Ма-Ма не разговаривали с ним после того случая. Если бы я знала, что ждет нас в будущем, я могла бы многое сказать ему за эти выходные. Но к тому времени, как я узнала, было уже слишком поздно.

* * *

Понедельник начался как обычно. Я проснулась и собралась в школу. Ба-Ба уже уехал на работу, но Ма-Ма оставалась дома, возясь с чемоданами, которые мы привезли из Китая, теми самыми, куда накануне вечером мы складывали на летнее хранение свитера, которые еще можно было носить.

Перед уходом я поцеловала Ма-Ма в щеку и пообещала, что верну «Джули из волчьей стаи» в библиотеку после уроков. Я закончила читать ее поздно вечером, и мне не терпелось взять продолжение. Ма-Ма кивнула с отсутствующим видом, и я подумала: как странно, что ей вроде бы стало безразлично то, что всего день назад казалось безумно важным.

Дорога в школу была не такой, как обычно, потому что – редкий случай – у меня с собой не было книжки: я сдала все прежде взятые в библиотеку и ни одной не взяла на замену. Оставалось только наблюдать за людьми и смотреть на названия станций, которые стали постоянными вехами моей жизни.

Остаток для прошел без приключений. Это был день не из тех, что надолго запоминаются своими особыми событиями или примечательными подробностями. Знай я обо всем заранее, я бы непременно постаралась запечатлеть в памяти эти мгновения, людей и вещи – как тогда, перед отъездом из Китая. Знай я обо всем заранее, я была бы добрее к подругам и сохранила в памяти шутки, которыми мы обменивались в тот день. Я бы поблагодарила миз Ротштайн и сеньору Торрес за то, что они вдохновляли меня, побудили снова быть внимательной на уроках, вместо того чтобы убивать время в отупляющей скуке. Но я не знала, и часы проходили