– Нет.

– Я слышу, что у вас проблемы с дыханием, это так?

– Трудно дышать.

– Ваше сердце бьется быстрее, чем обычно?

– Намного!

– Рут, вы чувствуете схватки? Роды начались?

– Нет.

– Вы чувствуете движения ребенка?

– Да.

– Сколько вам лет, Рут?

– Пятьдесят четыре.

– Вы не могли бы повторить свой возраст, дорогая?

– Пятьдесят четыре.

– То есть цифра пять, а затем цифра четыре?

– Да.

– И вы полагаете, что вы на тридцать шестой неделе беременности?

– Да.

Повисла пауза.

– Рут, в ближайшие дни вы падали? Ударялись ли головой?

– Нет.

– Есть ли у вас какие-либо другие медицинские или психиатрические диагнозы, от которых вы принимаете лекарства или из-за которых вы наблюдаетесь у специалиста?

– Нет.

– Хорошо. Скорая помощь выехала. Они будут у вас примерно через десять минут. Я остаюсь на связи, пока они не доберутся до вас. Вы можете открыть входную дверь, чтобы медикам не пришлось ее ломать?

– Постараюсь.

– Хорошо, возьмите с собой телефон, когда пойдете к двери, я буду продолжать разговаривать с вами. Не торопитесь.

Рут поползла по коридору, толкая перед собой телефон. Ей казалось, что у нее на пути летят и шумят чайки. Какой долгий путь. Удушающая жара на вершинах скал. Она не могла дотянуться до защелки – слишком высоко, и пальцы не слушаются.

Рут подалась вперед и поймала ее, отодвинула назад и рухнула рядом с телефоном.

– Дверь отперта.

– Молодец, Рут, прекрасно. Сможете как-нибудь распахнуть ее? Скорая помощь почти на месте.

Рут протянула руку к двери и положила на нее голову.

– Вы хотите, чтобы я кому-нибудь позвонила? Муж, партнер, родственники? Или друг?

Она всхлипнула.

– Нет, не хочу.

Мерцающий синий шум, стук сапог по садовой дорожке. Люди в желтой одежде подняли ее и отнесли на носилках к машине скорой помощи. Внутри было холодно, с нее сняли одежду, намазали гелем грудь и прикрепили электроды. Манжета сжимается на руке. Пальцы ощупывают ноги.

Она закрыла глаза. Фельдшер разговаривал по телефону.

– Это не психосоматика, мы нашли в доме дородовую медкарту. Тридцать шестая неделя беременности, возраст пятьдесят четыре года. Похоже, она вынашивала его для кого-то другого…

– Нет, нет никаких признаков родов или разрыва плодных оболочек. Артериальное давление сто девяносто пять на сто пятнадцать. Двусторонний точечный отек. Рвота…

– Да, непонятно, но это не подходит… Хорошо, будем через десять минут.

Голова зажата в тисках боли: если пошевелиться или открыть глаза, она умрет от оглушительного света.

Она слишком больна и устала, чтобы думать. Кто-то стонал:

– Ребенок, помогите ребенку…

– Все в порядке, Рут, мы везем вас в родильное отделение. Доктора там знают вас и сделают все, что нужно вашему ребенку. Потерпите еще чуть-чуть.

Стук дверей. Выхлопные газы, горячий воздух, уличный шум. Она то поднималась вверх, то опускалась вниз на что-то твердое. Грохочут колеса. Скрипят больничные двери: внутри прохладно, гулкий коридор. Каталка останавливается. Колышутся шторы. Кто-то что-то говорит.

Она приоткрыла глаза и прищурилась сквозь спутанные ресницы. Лица с нимбами. Святые? Один силуэт приблизился. Раскрыл пальцами веки. Острый свет в глаза, прилив убийственной боли. Чаша под подбородком, кислота в горле и во рту, отвратительный запах. Женский голос:

– Замедленное расширение зрачка.

Теперь громко, прямо ей в ухо:

– Рут, я Дебби Морган, акушерка. Вы попали в больницу, потому что очень плохо себя чувствуете. Можете ли вы сказать мне, как долго ваши руки и ноги были опухшими?

– Со вчерашнего дня, даже кольцо пришлось снять.

– Что болит?

– Голова раскалывается; я ничего не вижу. Мне страшно.

– Я знаю, дорогая, все твои симптомы вызваны очень высоким давлением; нам нужно его понизить.

– Не могу больше.

– А где-нибудь еще болит?

Рут коснулась правой стороны грудной клетки.

– Тут.

Она то и дело всхлипывала.

– Нам нужен анализ крови, а также печени и почек. Быстро.

– Я умираю?

– Нет, мы поможем. – Она сжала руку Рут, но в ее голосе было больше надежды, чем ободрения. – Мы хотим стабилизировать ваше состояние и проследить за ребенком, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Мы дадим вам обезболивающие и что-нибудь, чтобы вам стало получше. Мы нашли сведения о вашей дочери в ваших записях, поэтому она знает, что вы тут.

Стук колес каталки, место поспокойнее. Куда отвозят мертвых? Руки опускают ее на кровать; манжета для измерения кровяного давления стискивает руку и усиливает боль в голове; голос:

– Двести на сто восемнадцать.

Руки шарили между ее ног, разбирая лоскуты плоти и проталкивая внутрь катетер; мочеиспускательный канал упирается в твердый пластик, очень больно.

– Белок в моче.

– Кто-нибудь вызвал педиатра?

– Я вставляю иглу, Рут, чтобы взять кровь на анализ и начать давать лекарства, чтобы вам стало лучше… Сейчас кольнет.

Игла проткнула тыльную сторону кисти; толчки, холод металла на коже.

– И еще одну в руку… Вот.

Она словно спускалась все глубже к вечному забытью. Холодный гель на животе, зондирование аппаратом УЗИ. Memento mori[2].

Пальцы во рту, возня, большая сухая штука под языком. Уберите это.

– Постарайтесь успокоиться, Рут, эта таблетка снизит ваше давление. Сделайте несколько глубоких вдохов.

Такая уставшая и тяжелая. Все. Она не могла больше держать глаза открытыми. Она будто парила…

* * *

Долгое время Рут провела в лимбе, потом все начало кружиться и рушиться. Над ее головой покачивался размытый синий силуэт.

– Мой ребенок мертв?

– На данный момент он в порядке, но…

Голос затих.

Спасите ребенка. Спасите ребенка. Спасите…

– …Сильное кровотечение в пупочной артерии, учитывая…

– …Повышенные рефлексы и клонус голеностопного сустава…