– Если мы останемся на месте, – проговорил Джек, с той женарочитой медлительностью расстегивая третью и четвертую пуговицы, – сюданепременно сунет нос спасатель из парка или сторож с аттракционов – просто так,узнать, как дела. Тут мы просто заявим, что хотим вниз. И он об этомпозаботится.

Джек тихонько высвободил обнаженные груди жены из широкого«У» расстегнутой рубашки, нагнулся и обхватил губами столбик соска. Тотоказался твердым и стоял торчком. Язык Джека медленно заскользил туда-обратно,задевая его – так, как нравилось Венди. Венди издала короткий стон и выгнуласпину.

(?Я что-то забыла?)

– Милый? – позвала она. Ее руки сами собой нашли затылокмужа и, когда тот отозвался, его голос заглушала плоть Венди. – Как спасательвытащит нас отсюда?

Он приподнял голову, чтобы ответить, а потом пристроилсяртом ко второму соску.

– Если вертолет окажется занят, по-моему, придетсяснегоходом.

(!!!)

– Но у нас есть снегоход! Уллман же говорил!

Рот Джека на мгновение замер возле ее груди. Потом Джеквыпрямился. Венди немного раскраснелась, глаза слишком блестели. Лицо Джека,напротив, было спокойным, будто он только что читал довольно скучную книгу, ане был поглощен любовной игрой с женой.

– Если есть снегоход, то нет проблемы, – возбужденнопроговорила она.

– Можно отправиться вниз втроем.

– Венди, я в жизни не водил снегоход…

– Вряд ли научиться так уж трудно… В Вермонте на нихдесятилетки гоняют по полям… хотя понятия не имею, о чем думают их родители. Апотом, когда мы познакомились, у тебя был мотоцикл.

Был, «Хонда». 35 кубических сантиметров. Вскоре после того,как они с Венди стали жить вместе, Джек продал его, чтобы купить сааб.

– Наверное, я сумел бы, – медленно произнес он. – Толькоинтересно, хорошо ли его содержали. Уллман с Уотсоном… они хозяйничают в отелес мая по октябрь. И думают о летних нуждах. Уверен, бензина в баках нет. Можетне оказаться ни тормозов, ни аккумулятора. Или всего сразу. Венди, я не хочу,чтобы ты строила воздушные замки.

Теперь Венди пришла в крайнее возбуждение, она наклонилась кнему и груди вывалились из-под рубашки. Джеку вдруг захотелось ухватить одну изних и выворачивать, пока Венди не завизжит. Может, это научило бы ее держатьязык за зубами.

– Бензин не проблема, – говорила она. – И у фольксвагена, итутошнего фургона полные баки. А в сарае должна быть канистра – ты мог бы взятьбензина про запас.

– Да, – признался он. – Канистра есть. – На самом деле ихбыло три: две по пять галлонов и одна – на два галлона.

– Держу пари, свечи и аккумулятор тоже там. Никто не будетдержать снегоход в одном месте, а свечи и аккумулятор – в другом, правда?

– Да, маловероятно, а? – Он поднялся и прошел туда, где спалДэнни. На лоб малышу упала прядка волос, и Джек осторожно откинул ее. Дэнни нешелохнулся.

– А если ты сможешь запустить его, то увезешь нас? –спросила за спиной у Джека Венди. – В первый же день, как по радио объявятхорошую погоду?

Он ответил не сразу. Он стоял, глядя вниз, на сына, изапутанные чувства растворялись в волне любви. Мальчик был точь-в-точь таким,как она говорила – хрупким, ранимым. Отметины на шее виднелись очень явственно.

– Да, – подтвердил он. – Я запущу его и мы выберемся отсюдакак можно быстрее.

– Слава Богу!

Он обернулся. Венди уже сняла рубашку и легла на постель:плоский живот, груди дерзко нацелены в потолок. Она лениво поигрывала ими,теребя соски.

– Поспешите, джентльмены, – негромко сказала она, – пора.

Потом она лежала на сгибе его руки, ощущая восхитительныйпокой. В комнате горел только ночник Дэнни, который тот притащил с собой изсвоей комнаты. Оказалось, поверить в то, что они делят «Оверлук» с кровожаднымнезваным гостем, очень нелегко.

– Джек?

– Мммм?

– Что напало на Дэнни?

Он ответил уклончиво.

– Мальчику что-то дано. Талант, которого нам с тобой нехватает. Прошу прощения, не хватает большинству. Может быть и в «Оверлуке»кое-что имеется.

– Привидения?

– Не знаю. Но что не в смысле Олджернона Блэквуда – этоточно. Скорее, остатки настроений и эмоций тех людей, которые тутостанавливались. И добрых, и недобрых. В этом смысле свои призраки есть вкаждом крупном отеле. Особенно в старых.

– Но покойница в ванне… Джек, он ведь не сходит с ума, нет?

Джек сжал ее и тут же выпустил.

– Мы знаем, что время от времени он впадает… ну… мягкоговоря, в трансы. Мы знаем, что во время таких трансов он иногда… видит?..вещи, которых не понимает. Если возможны прекогнитивные трансы, они, вероятно,продукт деятельности подсознания. По Фрейду оно никогда не говорит с намиязыком буквальных понятий, только символами. Если видишь во сне булочную, гденикто не говорит по-английски, не исключено, что тебя тревожит способностьсодержать свою семью. Или просто-напросто то, что тебя никто не понимает. Ячитал, что эпилептический сон – стандартный выход ощущению грозящей опасности.Такие вот пустячные игры. По одну сторону сетки сознание, по другую –подсознание, и они гоняют туда-сюда какой-нибудь образ. То же самое спсихическими заболеваниями, предчувствиями и так далее. Почему же спредвидением дело должно обстоять иначе? Может быть, Дэнни действительно увиделкровь на стенах президентского люкса. В его возрасте дети часто подменяютпредставление о смерти образом крови и наоборот. Образ для них всегда болееприемлем, чем концепция. Уильям Карлос Уильямс, педиатр, это понимал. Мы растеми постепенно воспринимать идеи становится легче, а образы остаются поэтам… Яуже храплю.

– Мне нравится слушать, как ты храпишь.

– Ребята, вот она и проговорилась. Вы все свидетели.

– А следы на шее, Джек. Они-то настоящие.

– Да.

Молчание затянулось. Венди решила, что муж, должно быть,уснул и сама начала соскальзывать в дрему, как вдруг он сказал:

– Тут можно придумать два объяснения. Ни в одном из них нетместа нашему четвертому жильцу.

– Какие? – приподнялась на локте Венди.

– Стигматы.

– Стигматы? Это, когда у кого-нибудь течет кровь в Страстнуюпятницу, да?