У Альберта на уме явно что-то было. Сэм не имел ни времени, ни сил это выяснять, но Альберт стал важным человеком в городе, и от него нельзя отмахнуться.

– Что случилось, Альберт?

– Я тут проинспектировал «Ральфс» и думаю, что если бы мне помогли, я приготовил бы недурной обед на День благодарения.

– Чего? – Сэм моргнул и изумлённо уставился на Альберта.

– День благодарения. На следующей неделе.

– А, ну да.

– В супермаркете есть большие печи, морожеными индейками никто не соблазнился. Я прикинул, что если объявятся все, кто живёт в Пердидо-Бич, нас будет человек двести пятьдесят. Одна индейка на восемь человек, итого, – тридцать одна индейка. Ну, тридцать две. А в «Ральфсе» их сорок шесть.

– Тридцать одна индейка…

– Клюквенного соуса – море, начинки тоже хватает, её не особенно разбирают, хотя мне ещё придётся разобраться, как смешать, к примеру, семь разных марок и типов, чтобы получилось вкусно.

– Начинка, говоришь, – мрачным эхом откликнулся Сэм.

– Вот консервированного ямса маловато, придётся заменить его свежим, добавив печёной картошки. Самая большая проблема – со взбитыми сливками и мороженым для пирогов.

Сэм едва не расхохотался, но неожиданно обнаружил, что его восхищает и успокаивает обстоятельность Альберта.

– Да, наверное, с мороженым у нас теперь туговато, – согласился он.

– Увы. Его запасы истощены. Да и взбитые сливки все охотно берут.

– Хочешь сказать, у нас будут пироги?

– Есть немного замороженных. Если у кого-нибудь дома найдутся формы, мы можем и сами испечь несколько.

– Было бы неплохо.

– По-хорошему, я должен был начать работу три дня назад. Мне нужно человек десять помощников. Можно вытащить столы из церковного подвала и расставить их на площади. Думаю, я справлюсь.

– Держу пари, что справишься, Альберт, – с чувством сказал Сэм.

– Мама Мэри пообещала, что её дошколята сделают украшения для столов.

– Послушай, Альберт… – начал было Сэм, но мальчик прервал его, подняв руку.

– Я всё понимаю. Знаю, что нам предстоит серьёзная драка. И, как я слышал, приближается твоё пятнадцатилетие? То есть, все несчастья на твою голову. И всё-таки, Сэм…

На сей раз он сам его перебил.

– Альберт, начинай готовить пир.

– Правда?

– Правда. Это станет событием, которого люди будут с нетерпением ждать.

Альберт ушёл, Сэм едва подавил зевок. Посмотрел на Астрид, поглощённую беседой с тремя ребятами из интерната. Она пережила множество ужасов, подумал Сэм, но остаётся по-прежнему красивой, даже в заляпанной футболке, со спутанными и грязными волосами и перепачканным лицом.

Его взгляд скользнул через площадь, поверх домов, вдаль, туда, где виднелся слишком спокойный теперь океан.

День рождения, День благодарения, исчезновение. Противоборство с Кейном. Не говоря уже о повседневной жизни, если они каким-то образом выживут. Поиск пути выхода из УРОДЗ. Между тем, всё, что ему хотелось, это взять Астрид за руку, пойти с ней на пляж, расстелить одеяло, лечь рядом и провалиться в сон на целый месяц.

– Сразу после обеда в День благодарения, – пообещал себе Сэм. – Сразу после пирога.

КОРЖИК СПУСТИЛ НОГИ с койки и осторожно встал. Ноги дрожали и подкашивались. Чтобы не упасть, ему пришлось опереться о стол. Он опирался на руку, которая до этого была раздроблена.

Дара Байду и Элвуд смотрели на него, точно им было явлено чудо.

– Думаю, это и есть чудо, – пробормотала Лана себе под нос.

– Мне не больно, – сказал Коржик и засмеялся.

Смех вышел неуверенным и недоверчивым. Коржик помахал рукой взад-вперёд, сжал пальцы в кулак.

– Ни капельки не болит.

– Вот уж не думал, что увижу подобное, – Элвуд медленно покачал головой.

Из налитых кровью глаз Коржика покатились слёзы.

– Мне не больно, совсем не больно, – шептал он.

Попробовал сделать шаг, другой. Коржик сильно похудел и побледнел, даже позеленел. Походка была шаткой и косолапой, он едва не упал. Теперь Коржик был тем, кем и являлся на самом деле: мальчишкой, побывавшим в аду и вернувшимся оттуда.

– Спасибо, – шепотом сказал он Лане. – Спасибо тебе.

– Я тут ни при чём, – ответила она. – Это просто… Сама не знаю, что это.

Лана ужасно устала. Излечение заняло много времени. Она пришла в «госпиталь» в восемь утра, проснувшись от душераздирающих криков Коржика. Тот был ещё в худшем состоянии, чем она сама, когда сломала ногу. Ей потребовалось шесть часов, она вымоталась так, словно и не спала до этого в парке. Снаружи наверняка ярко светило солнышко, но всё, что хотелось Лане, – спать.

– Это то, что я могу, – закончила Лана, борясь с зевотой, и потянулась, разминая затёкшую спину. – Короче, такая, вот, штука.

Коржик кивнул, а потом сделал то, чего от него никто не ожидал: упал на колени перед изумлённой Дарой:

– Спасибо, что позаботилась обо мне.

– Не за что, Коржик, – смущённо пожала та плечами.

– Нет, есть, – он взял её ладонь и прижался к ней лбом. – Любое твоё желание. Любое. В любое время. Отныне и навсегда, – от слёз у него перехватило голос. – Всё, что захочешь.

Дара помогла ему подняться на ноги. Прежде он был таким же тяжёлым, как Орк. Теперь от него остался только рост: Коржик был намного выше Дары.

– Тебе надо усиленно питаться, – посоветовала она.

– Да-да, – кивнул Коржик. – А что мне ещё делать?

– Понятия не имею, – немного раздражённо ответила Дара.

– Иди найди Сэма, – осенило Лану. – Грядёт большая драка.

– Драться я могу, – ответил Коржик. – Только надо чуток отъесться, чтобы прийти в форму, что ли.

– «Макдоналдс» открыт, – сказала Дара. – Советую взять бургер на тосте по-французски. На вкус это лучше, чем на слух.

Когда Коржик ушёл, она добавила:

– Лана, я знаю, что ты старалась для Коржика, но по-моему, мою жизнь ты тоже только что спасла. Я думала чокнусь, ухаживая за ним.

Лана всегда смущалась, когда её принимались благодарить, даже по мелочам. И сейчас, когда её благодарили за то, что вполне можно счесть чудом, чувствовала себя совершенно нелепо.

– Не знаешь, где я могу поспать? – спросила она. – Желательно, в кровати?

Элвуд повёл их с Патриком к себе домой. Идти пришлось где-то с полмили, и Лана едва не заснула на ходу.

– Располагайся, – гостеприимно пригласил Элвуд. – Есть хочешь?