– Как и ты, я размышлял, почему АЭС располагается точнёхонько в центре УРОДЗ. Радиус зоны – ровно десять миль. Но почему? И я попросил Эдилио посмотреть видео с камер охраны.

Астрид вскочила так стремительно, что сама себе поразилась.

– Я не должна оставлять Пити одного!

– Ты знаешь, что на этом диске, да? – это было, скорее, утверждением, нежели вопросом. – Догадалась в первую же ночь, тогда у карты, я прав? Ты обняла Пита и очень странно на меня посмотрела. Просто тогда я не сообразил, что означал твой взгляд.

– В то время я тебя толком не знала. Не была уверена, могу ли тебе доверять.

– Правда, качество звука не очень… – Сэм вставил диск в плеер и включил телевизор.

На экране появилась диспетчерская АЭС, снятая сверху и под широким углом обзора. В диспетчерской сидели две женщины и трое мужчин. Одним из них был отец Астрид. От этих кадров в горле у неё встал комок. Папа покачивался на кресле, перешучивался с женщиной по соседству, склонялся над бумагами, что-то писал.

У дальней стены сидел Пит, его лицо освещал экран непременного «Гейм-Боя».

Единственным звуком была смутная, неразборчивая болтовня взрослых.

– Вот сейчас, – предупредил Сэм.

И действительно: внезапно, хрипло взревела сирена, её звук был искажён записью. В диспетчерской все повскакивали с мест и бросились к мониторам и приборам. Отец встревоженно оглянулся на сына, но Пит по-прежнему сидел, уткнувшись в экран. В помещение вбежали люди и, действуя отработанно и слаженно, заняли пустующие места у мониторов.

Со всех сторон посыпались команды, в голосах слышалась отчётливая паника. Секунда, – и вой сирены изменился, сделавшись ещё более визгливым. Замигала аварийной сигнализация. На всех лицах отразился ужас.

Малыш Пит принялся бешено раскачиваться, зажимая ладонями уши. Его личико перекосилось от боли.

В диспетчерской теперь находилось десять взрослых, в их жестах и мимике сквозило подспудное отчаяние. Пальцы били по клавишам, переключали тумблеры. Отец схватил толстенной том и принялся судорожно его листать, все вопили, истошно выла сирена, мигали лампы. Малыш Пит тоже закричал. Он кричал и кричал, закрывая уши руками.

– Я не хочу на это смотреть, – сказала Астрид, но не могла отвернуться.

Пит спрыгнул со стула, подбежал к отцу, тот оттолкнул сына. Пити налетел на кресло, оказавшись перед длинным столом, на котором красными вспышками мигал экран.

Число 14.

– Код 1–4, – глухо произнесла Астрид. – Я слышала от отца, что это код аварии реактора с расплавлением активной зоны. Он ещё шутил тогда, мол, код 1–1 – мелкая проблема, 1–2 – тревога, 1–3 – звоним губернатору, 1–4 – молимся. Ну, а 1–5, это… аннигиляция.

Малыш Пит на экране отнял ладошки от ушей. Сирена продолжала безнадёжно завывать. Изображение исчезло, несколько секунд на записи лишь трещали статические помехи. Когда картинка восстановилась, сирена уже умолкла. Малыш Пит был один.

– Астрид, ты заметила время на записи? Десятое ноября, десять часов восемнадцать минут. Именно то время, когда исчезли все, кто был старше четырнадцати.

Пит на экране перестал плакать и, не оглянувшись по сторонам, подошёл к своему креслу, сел и продолжил игру.

– УРОДЗ создал Пити, – без обиняков произнёс Сэм.

Астрид закрыла лицо ладонями. Она чувствовала, что сейчас разревётся, и пыталась сдержать рвущиеся наружу слёзы. Прошло несколько минут, прежде чем ей удалось взять себя в руки. Сэм ждал.

– Он же не понимал, что делает, – тихо сказала она дрожащим голосом. – Он и сейчас не понимает. Он рассуждает не так, как мы. Не думает, если я сделаю «это», то случится «то».

– Я знаю.

– Ты не можешь его винить, – Астрид гневно сверкнула глазами.

– Винить?! – Сэм перебрался к ней на диван, сев так близко, что их ноги соприкасались. – Поверить не могу, что мне приходится это произносить, но думаю, ты кое-что упустила из виду.

Она повернула к нему заплаканное, удивлённое лицо.

– Астрид, произошла авария. И, судя по записи, взять ситуацию под контроль им не удавалось. Вид у всех был крайне перепуганный.

Астрид охнула. Сэм был прав, она это просмотрела:

– Получается, Пит остановил взрыв ядерного реактора, который снёс бы весь Пердидо-Бич под корень.

– Да. Я не в восторге от способа, которым Пит этого добился, но он нас спас.

– Пити предотвратил ядерный взрыв, – повторила Астрид, всё ещё не в силах в это поверить.

Сэм улыбнулся, потом хихикнул.

– Что тут смешного?

– Ну, как же! В кои-то веки додумался до чего-то прежде, чем Астрид-Гений. Можно мне позлорадствовать хоть капельку? Насладиться минутой триумфа?

– Наслаждайся, пока наслаждается, больше этого не повторится.

– Догадываюсь, – Сэм взял её за руку, и Астрид почувствовала себя счастливой. – Короче, он спас нам жизнь. И он же одарил нас всей этой дичью.

– Не всей, – она покачала головой, – мутации предвосхитили УРОДЗ. Несомненно, они стали sine qua non зоны, то есть тем, без чего она бы не возникла.

– Да-да, давай, продолжай бомбардировать меня своими «синекванонами» и «предвосхищениями», – хитро улыбаясь ответил Сэм. – Я же, тем временем, продолжу злорадствовать.

Она поднесла его руку к губам и поцеловала кончики пальцев. Потом встала, прошлась туда-сюда по кабинету и произнесла:

– Диана рассуждает об этом как о силе сигнала сотового. Две «палки», три «палки». У Кейна – четыре. У тебя, полагаю, тоже. У Пити… думаю, пять или даже семь.

– Если не все десять, – согласился Сэм.

– То есть, она сравнивает это с приёмом сигнала. Получается, что некоторые наши «антенны» ловят лучше. Если так, значит мы не генерируем силу, а только получаем её из какого-то источника.

– И что?

– А то. Откуда она присходит? Или, если продолжить телефонную аналогию, где излучатель? Где исток?

– Пока мне ясно одно, – Сэм вздохнул. – Трепаться об этом не следует. Знает Эдилио, знаем мы с тобой, но больше никто знать не должен.

– Пита все возненавидят, – согласилась Астрид. – Или попытаются прибрать его к рукам.

– Как бы хотелось…

– Увы, – она беспомощно пожала плечами, – невозможно заставить его вернуть всё назад.

– Жаль, – Сэм улыбнулся одними губами. – Потому что часики-то тикают.

Спотыкаясь, Лана брела в ночи.

Опять с койотами. Будто увязла в ночном кошмаре.

И, словно мало ей было койотов, – в компании Говарда и Дрейка. Вооружённого Дрейка, проклинающего свою боль, и Говарда, зовущего: «Орк! Орк!».