Коренга нахмурился, но потом бесшабашно рубанул рукойвоздух:

– И поклянусь!.. Слушай, отойди шагов на десять, а? Яещё разок её запущу…

Эория отошла. Птица легко скользнула с его руки и,покачиваясь, невесомо поплыла над землёй. В этот раз Коренга направил еёсильнее и выше, и Эория закинула голову, глядя, как восходила в темнеющее небоовеществлённая мечта венна, озарённая снизу золотым светом костра. Рослойвоительнице пришлось даже подпрыгнуть, ловя игрушку.

– Вот так улетит, и Торон не отыщет, – проворчалаона, возвращаясь под каменный кров. – Завтра натешишься!

Бережно поставила птицу на носовой щит тележки, чтобылюбоваться ею при свете костра, расправила кожаный полог и завесила им устьепещеры – для тепла и уюта. Немного подумала – и потянула из своего мешкакожаный туес.

– Доставай сухари, венн! Праздновать будем!

– А я ручей нашла, – рассказала она, когда Коренгарасстелил полсть и они улеглись у стены, чтобы греться теплом последних углей идруг друга. – Думала воды в котелке принести, а она там такая жепротивная, как в озере. Да ещё и горячая…

Эория хотела ещё порассуждать, не этот ли горячий потокпроник под брюхо ледяного великана, отчего тот и обрушился, вызвав небывалосильный бурун… но Коренга не отозвался. Он уже спал.

Казалось бы, уж в эту-то ночь Коренге самими Богами веленобыло смотреть любимые сны. О полётах, о вольно раскинутых крыльях, о пенномжемчуге облаков, плывущих внизу… О золотых рассветах и малиновых закатах надпиками гор… Ничуть не бывало! Он спал очень скверно и беспокойно, снедаемыйнеобъяснимой и от этого ещё более жуткой тревогой. Потом ему привиделись ДымныеБашни, окутанные пасмурной темнотой. Коренга увидел, как из сожжённых недркрепости поднялась красноглазая тень. Призрачный властелин старого кострищаобозревал своё мёртвое царство. Багрово тлеющие зрачки обращались на север июг, на запад и на восток… Чтобы наконец отыскать троих непрошеных гостей, тричастички жизни, укрывшиеся от дождя в пещере под нависшей скалой. Гневнополыхнули кровавые угли зрачков, властелин простёр руку, клубившуюся дымнымудушливым пламенем… Невероятно удлиняясь, когтистая лапа потянулась подземнымиходами и узкими норами, сквозь дотлевающие пласты горючего камня, мимо целыхозёр, кипящих жидким расплавом…

Пока не достигла одного из холмов и не выбралась наружу понеприметному лазу…

Нависла над спящими…

И сомкнулась в казнящей хватке на его, Коренги, правомзапястье!..

Молодой венн закричал и проснулся, вырываясь из мурока,однако явь оказалась даже хуже дурнотного сна. Коренга дёргал на себя руку, ноосвободиться не мог. Запястье держало что-то вроде шипастых тисков, и хватка неослабевала.

Пещеру же наполняло тёмно-багровое свечение, в точностипохожее на приснившееся Коренге. Мгновение спустя он увидел над собой Торона.Пёс глядел ему в глаза, сдержанно урчал и… стискивал зубищами хозяйскую руку…

Первой и самой страшной мыслью, посетившей молодого венна,была мысль о бешенстве, которое всё-таки одолело питомца. Но Торон разжалчелюсти, выпуская руку неповреждённой, и отстранился, и тогда только Коренгарассмотрел, откуда происходил свет. Не угли распространяли его, а струяогнисто-чёрного дыма, просочившаяся из-под земли. Дым крался вверх по стене иколыхался под потолком, в самом деле похожий то ли на плотоядно шевелившуюсялапу, то ли вовсе на разверстую пасть…

Рядом на полсти ворочалась и стонала Эория. Её векитрепетали, но проснуться она не могла. Коренга понял: если бы не Торон, он бы исам точно так же ворочался и стонал, силясь и не умея проснуться. Ядовитый дымисподволь задушил бы его, после чего до мёртвого тела добрался быстервятник-огонь…

Скверная участь ещё и теперь могла постичь всех троих, еслихоть немного промедлить. Коренга снова закричал, схватил Эорию за плечо ипринялся что было силы трясти, но сегванка не просыпалась. Наверное, дым был вчём-то подобен хмельному пиву: для равного опьянения кому-то нужно выпитьведро, кому-то – совсем чуть-чуть. Коренга оглянулся на Торона и увидел, чтомогучий пёс отрешённо опустил голову на лапы и отвернулся, не пытаясьсдвинуться с места. Видно, он потратил последние силы на то, чтобы разбудитьхозяина, и теперь готовился к смерти.

Ужас и отчаяние Коренги невозможно передать никакимисловами. Вот при таких обстоятельствах люди, много лет пролежавшие в разбитии[60], вскакивают на ожившие ноги, чтобы спасти себя и других. СКоренгой, однако, чудес не произошло, да он о них и не помышлял. Он простозачем-то рванул из-под руки у Эории её меч в ножнах, который она на ночь всегдаклала рядом с собой.

Воительница сразу очнулась и для начала отшвырнула Коренгутак, что он ударился о стену. А в следующий миг они уже ползли к выходу изпещеры, волоча с собой схваченного за что попало Торона.

Ставшее почти безвольным мохнатое тело оказалось баснословнотяжёлым, но и Коренга открыл в себе силу, о которой прежде не подозревал. Всевтроём они добрались до полога и кувырком выкатились наружу, срывая и унося ссобой кожаную завесу.

Свежий воздух наполнил их лёгкие, ворвался внутрь пещеры…

…И оттуда с оглушительным фырканьем выметнулся длинный языкпламени. Втянулся обратно – и встал прозрачной колеблющейся стеной. Коренгаувидел, как его летучая птица словно бы взмахнула крыльями и стала быстрообращаться в ничто, а кожаные борта тележки заплакали восковыми слезами иначали коробиться, съёживаться…

Эория завернулась в мокрый полог и бросилась было сквозьстену огня, пытаясь выручить добро, но сразу выскочила обратно. Ей не удалосьдобраться ни до тележки венна, ни до собственного мешка. То и другое осталосьтлеть в подземном огне. Упустив жертвы, алчное пламя довольствовалосьимуществом. Оно пожирало лук и стрелы Эории, превращало в прах её драгоценнуюкарту, лизало меховую полсть Коренги, обволакивало гнутые щиты его тележки икожаные ремни пращи. Вот рассыпалась невесомым пеплом летучая птица, рождённаяего руками и душой, и смотреть на это было чуть ли не больней, чем горетьсамому.

А небо продолжало кропить пустоши бесконечным дождём, и дорассвета было ещё очень не близко…

– Кто привык биться с ледяными великанами, никогда необратит дурного слова против Огня, – задумчиво проговорила Эория. –Но ты бы знал, венн, до чего язык чешется!..

Правду бают умные люди. Хочешь выведать про тайник богатогососеда – вбеги к нему в дом и крикни: «Пожар!» Куда в первую голову бросится,там, стало быть, и клад. Коренга – а как рука ухватила, нипочём вспомнить немог – выволок из пещеры мешочек с остатками маминых сухарей. Небось, не тёплуюсвиту и не денежный кошель. Теперь, стуча зубами на холоду, он прятал готовыйразмокнуть мешочек от дождя под рубахой. Эория превзошла его ненамного. Помимомеча вынесла небольшую зепь с костяным крючком и недовершённым вязанием… Всё!Вот и всё земное богатство, оставшееся им на двоих.