– Эй, венн! – долетел сверху довольный голосЭории. – Сможешь отгрести во-он за тот утёс, там ещё такая длинная осыпь?

Коренга обрадованно схватил верёвку, привязанную на носу«душегубки».

– Хотя погоди, – спохватилась Эория. – Сейчася спущусь. Я сама…

Какое! Коренга и не подумал дожидаться сегванку. Ну всамом-то деле, мог же он что-нибудь совершить и без неё?.. Поднял гребок ипогнал лодочку с привязанной позади «душегубкой» прочь из каменного рукава,обратно в озеро, потом за указанную скалу. Эория сверху разразилась отчаяннойруганью, ставя под сомнение умственные достоинства не только самого Коренги, нои всех его предков до самого праотца Кокоры. Молодой венн усмехался и с силой –пусть видит! – отбрасывал воду маленьким веслом, находя в удалой греблеоблегчение для души. Наконец и он что-то мог, наконец и он оказался полезен!..

Когда его лодочка ткнулась носом в осыпь, указанную Эорией,сегванка уже спустилась к воде, и было похоже, что всю дорогу она бежала бегом.Верней, во весь дух прыгала с камня на камень, потому что никакой дороги, дажетропы, там не было и в помине.

Коренга едва успел передвинуть рычаг, которым поднимались иопускались колёса, – могучая воительница схватилась за носовой поручень ис такой силой выдернула тележку на сушу, что Коренга чуть не свалился черезборт.

– Ты что?.. – непроизвольно вырвалось у него.

Эория не пожалела доброй верёвки – отмахнула ножом привязь,державшую «душегубку», и гаркнула:

– Быстро вверх, недоумок!

Коренга хотел было заартачиться, но внутреннее чутьё вовремяподсказало ему, что гнев Эории объяснялся не простым самодурством, и он счёл заблаго навалиться на рычаги. Осыпь уводила вверх достаточно круто, колёса то идело проворачивались в мелком каменном крошеве, но обида подгоняла Коренгу пачекнута, и тележка упорно ползла вверх.

– Вставай, малыш, – донеслось сзади. –Встать-то сможешь? А то давай я тебя понесу…

Коренга даже приостановился, глядя, с какой мучительноймедлительностью поднимался некогда могучий кобель, как дрожали и подламывалисьвсегда проворные лапы.

– Вперёд, венн, пока я тебе голову неоторвала!.. – яростно заорала снизу Эория.

Тут уж Коренга озлился и хотел ответить по достоинству, но вэто время со стороны ледникового «чела» донёсся страшный удар. Собственно,Коренга не сразу и понял, откуда прилетел этот внезапный и чудовищный грохот. Впервый миг ему показалось – гремело одновременно справа и слева, сзади испереди… Как тому и полагается быть, когда кругом рушатся горы!.. «Вотоно… – полыхнуло в сознании. Мысль работала чётко и холодно, на удивлениеспокойно принимая случившееся, может, потому, что испугаться просто времени небыло. – Вот так оно и бывает… Когда не ждёшь…»

Ещё он успел подумать о маме и о том, как не позже чемзавтра утром она проведает о его гибели. Мамино горе озаботило его куда большесобственной смерти, казавшейся неизбежной. Но мгновения продолжали течь, сменяядруг друга… а каменные глыбы почему-то всё не катились вниз, чтобы егозавалить. Коренга окончательно вернулся к реальности, и вот уже мимо негопроскочила Эория, быстро бежавшая вверх. На руках у неё Коренга увидел Торона.Сегванка несла пса, весившего, наверное, не меньше её самой, и при этом у неёещё хватало дыхания не только отчаянно материться, но и крикнуть прямо в ухооглушённому грохотом Коренге:

– Наверх! Живо! Спасайся!..

Торон выгибался от боли и, кажется, кусал собственнуюпереднюю лапу, но не вырывался и не визжал. А может, все звуки просто похоронилжуткий, угрожающий рёв, быстро приближавшийся со стороны озера. Коренгаоглянулся. Мгновение ничего не происходило, ему лишь показалось, будто скалыросли из воды, на глазах становясь выше, а между ними являли себя всё новыекамни, и лишь страшней прежнего ревел кто-то незримый…

А потом из-за поворота озёрной теснины вырвался на бешеномскаку белогривый табун.

Нечто подобное Коренга видел только раз в своей жизни, когдаотец взял его с собой посмотреть ледоход на Светыни. Но то зрелище быловеличественно и огромно и поражало именно своей вселенской несуетной мощью. Аэтот поток доводился родичем белому кобелю Ирезея, которого яд в кровипревратил в обезумевшего убийцу. Клокочущая волна высоко – выше, чем сейчассидел Коренга, – выхлёстывала на берег, железной метлой метя скалы,опрокидывая и раскалывая валуны.

Косматая смерть неслась прямо к нему, чтобы опрокинуть его,растерзать, уволочь…

В общем, как он пролетел следующие десятка два саженей вверхи вперёд, Коренга позже вспомнить не мог, только руки почему-то вываливались изплеч.

Волна ещё и гнала перед собой вихрь ледяного воздуха, тоесть какое там вихрь – плотную, как доска, воздушную стену, и она шарахнулаКоренгу в спину и плечо с силой падающей сосны, так что он успел даже решить,что его накрыло и спасения не будет, корму тележки подбросило высоко в воздух,едва не опрокинув прямо через носовой щит. Коренгу неудержимо поволокло,разворачивая кругом, и почти сразу что-то с треском врезалось в подставленныйборт, и он понял по треску, что борт оказался проломлен, ему тут же залилоноги, и…

…И шалая вода схлынула, уносясь дальше, оставив его на осыпив опрокинутой набок тележке.

Ещё не успев толком осознать, что остался в живых, Коренгаувидел Эорию. Она стояла над ним, тоже вымокшая насквозь, одну ладонь украшалбагровый след от верёвки, а глаза пылали таким огнём, какой, верно, бушевал вглазах Хозяйки Судеб, когда та скручивала жестоким узлом нить негодногоКокориного потомства.

Торон стоял несколькими шагами выше. Его сотрясала крупнаядрожь. Он единственный из троих остался сухим.

– Болван!.. – раздирая ногтями левый висок,зарычала Эория. – Лесной пень!.. Ты же чуть не погубил и себя, и его!..

Кажется, она готова была пришибить Коренгу прямо на месте,довершая начатое потоком. Коренга хотел приподняться на локте и обнаружил, чтовсё ещё сжимает весло. Одна лопасть была расколота вдоль и держалась наволокнах размозжённого дерева. Коренга попытался бросить гребок. Пальцыподчинились не сразу.

Он сказал:

– Если бы я подождал, пока ты спустишься, мы как раз иугодили бы под волну…

– Не угодили бы! – рявкнула сегванка. – Вотличие от тебя я-то знаю, когда можно соваться к ледяному великану, а когданет!..

Борт тележки оказался в самом деле проломлен. В нём зияладыра, в которую при большом желании можно было пролезть. Колесо, оказавшеесясверху, торчало под очень странным углом… Зрелище изувеченной тележки причиниловполне телесную боль. Коренга опустил щёку на колючие негостеприимные камни.Больше всего ему хотелось закрыть глаза и больше никогда их не открывать. Пустьэта земля, на которой не растёт лес, впитает и заберёт его никчёмную жизнь.