татами. Когда стало немного легче и он снова смог дышать, прислушался: тихо – они были одни.

– Оттяни поход к цутигумо, насколько сможешь, – выдавил Райдэн. – Мне нужно восстановить силы, чтобы вывести тебя из её логова. Хотя бы пару дней.

– Хорошо.

Она снова коснулась его ран, и Райдэн опять потерял сознание. А когда очнулся, Хотару рядом уже не было, но спина болела гораздо меньше. Похоже, целительные чары тоже начали ей поддаваться. Потерпеть, надо немного потерпеть, приложить ещё немного усилий, и Хотару наконец окажется в безопасности.

Райдэн не знал, когда начал думать о ней. С той первой ночи в рёкане, когда она отбивалась от него, словно дикая кошка? С момента, когда взял её руку в свою, чтобы заключить сделку? Он не мог сказать наверняка, но понял: что-то идёт не так, – когда впервые заболело в груди. Она была такой счастливой в тот миг, с припухшими губами от поцелуев Акиры и в измятом кимоно.

Райдэн надеялся, что это пройдёт, стоит только отвлечься, сосредоточиться на цели и видеть беглянку лишь по необходимости, но она, как назло, ввязывалась в неприятности, то и дело собираясь попрощаться с жизнью раньше положенного. Становилось всё хуже. Райдэн думал, что сойдёт с ума, когда увидел её в постели, умирающую, всю в крови. Каждая её близость с Акирой становилась для него невыносимой мукой, но он упорно продолжал убеждать себя, что это ничего не значит, что она ничего не значит.

«Всё закончится, когда она умрёт. Она не может быть твоей парой. Тебе просто её жаль», – убеждал он себя, а сам изнывал от желания прикоснуться к ней и втайне надеялся, что она не оттолкнёт.

Райдэн не поверил своим глазам, когда увидел её у дверей своей спальни, и сперва решил, что ему это лишь привиделось. Но нет. Беглянка оказалась хитрее, чем он думал, раз сумела пробраться в дом в обход защитных заклинаний.

А потом он услышал Хотару. Что она делала в его спальне? Но искать ответы было некогда, пришлось отвлекать беглянку, чтобы спасти Хотару от разоблачения.

Она испугалась, но тут же ощетинилась. Как же ему нравились эти сведённые брови, этот колкий взгляд, подчёркнутый шрамом, от которого он не успел её избавить. Хотел бы Райдэн, чтобы она оказалась в его спальне при других обстоятельствах, чтобы…

Он одёрнул себя. Этому не бывать. Он сделает всё, чтобы этого не случилось. Надо вернуть её в замок Акиры и не видеть до самого окончания церемонии.

Но в ту ночь Райдэн едва её не поцеловал. Всё бы вышло из-под контроля, если бы не появился Дух и не напомнил о том, что стоит на кону. Райдэн не помнил, как добрался до дома, где его встретила встревоженная Хотару.

– Где ты был так долго? Она успела что-то увидеть?

– Нет. – Райдэн устало опустился на энгаву и сбросил с ног гэта. – Что ты делала в моей спальне?

– Ждала тебя. – Хотару присела рядом.

– Зачем?

– Ты знаешь зачем.

Райдэн вздохнул и поднялся, чтобы войти в дом. Хотару не отставала.

– Больше так не делай.

– Я не отступлюсь, я же сказала, что ты полюбишь…

– Нет, Хотару, этого не будет! – резко оборвал её Райдэн, теряя терпение. – Я никогда не полюблю тебя.

– Почему?

– Я уже говорил.

– Нет, почему? Я же принцесса! Я умна! Я красива! Я…

– Потому, что ёкаи любят всего один раз в жизни!

Она осеклась, замерла, глядя на Райдэна широко распахнутыми глазами.

О да, она была умна. Умна и сообразительна, потому что в тот же миг её лицо вытянулось, становясь удивительно некрасивым и злым. Хотару поняла, но пока не могла поверить.

– Не-е-ет. Она?! Райдэн, она?! Из нас двоих ты выбрал её?!

Райдэн закрыл лицо рукой, надеясь отгородиться от этого разговора, который не приносил им обоим ничего, кроме боли. Но прятаться было уже поздно. Совершив над собой гигантское усилие, он посмотрел на Хотару прямо и открыто.

– Я никого из вас не выбирал и не выберу, Хотару. Я должен спасти остров. И ради этого я приношу в жертву твою сестру.

Но Хотару не слушала. Её заботили только собственные разбитые надежды, и Райдэн не мог её в этом винить.

– Но как ты вообще мог её полюбить? Она же никто! Она обычная, она тебе не ровня, она глупая и…

– Довольно.

– Но я люблю тебя… – Хотару заплакала, не вынеся своего бессилия. – Почему ты просто не можешь полюбить меня в ответ?

Райдэн протянул к ней руки, и она шагнула в объятия, спрятав лицо на его груди. Он ласково, насколько мог, погладил её по голове.

– Прости.

Хотару вскинула на него полные слёз глаза. Она была прекрасной и ослепительной, как солнце. Её руки были полны искренней нежности и равнодушной жестокости. Одних она согревала своим светом, а других – сжигала дотла. Она была солнцем, а Райдэн смотрел на луну.

31

На тропе к океану

Мико проснулась на рассвете, захваченная чужими воспоминаниями и всё ещё не до конца способная поверить в то, что увидела. Райдэн… Сердце трепетало, а ладонь ещё чувствовала убаюкавшее её прикосновение. Она повернула голову, но не увидела его. Кёко спала, прижавшись к её спине и забросив ногу ей на бедро. Шин у костра писал заклинания. Розовое солнце пробивалось сквозь стебли бамбука, смешивалось с длинными тенями и дробилось на тонкие, видимые глазу лучи. В роще было тихо.

Когда Мико сбросила с себя Кёко и села, та заворчала, перевернулась на спину, но не проснулась. Шин оторвался от записей и приветственно кивнул, а вместо ответа на немой вопрос Мико посмотрел в сторону восходящего солнца.

Она должна его увидеть. Она не могла больше ждать.

За рощей лежало жёлтое поле. Вернее, так Мико показалось, когда она вышла из тени бамбука. Это было озеро со стоячей чёрной водой, заросшее мёртвым лотосом. Его жёлто-коричневые стебли обломали ветра, безвольно висели потемневшие головки, которые когда-то были полны семян. Посреди озера высились руины храма, мостки, ведущие к нему, давно прогнили и рухнули. Вдали стоял лес – высушенные добела скрюченные деревья, лишённые листвы. Это были мёртвые земли.

Сон тут же померк и съёжился, уходя на второй план. Воодушевление, завладевшее Мико, испарилось под натиском жуткой картины. Вот что сейчас было важно, об этом стоило думать. А об остальном, – Мико прикрыла глаза и печально улыбнулась, – о том, что у них на сердце, они смогут поговорить позже.

У них ещё будет время.