Философ политики Джон Грей в одном из эссе пишет: «Современный мир — огромная, брошенная без присмотра лаборатория, где проводится множество экспериментов одновременно»[776]. Алан Робок, занимающийся изучением атмосферы, четко систематизирует причины, в силу которых климатическая инженерия — плохое решение: 1) уничтожение региональных климатических условий, засухи в Африке и Азии; 2) разрушение озонового слоя; 3) непредсказуемые экологические последствия; 4) резкое потепление при отказе от этих мер; 5) невозможность быстро ликвидировать последствия; 6) еще большее закисление воды в Мировом океане; 7) изменение цвета неба на белый; 8) серьезные препятствия для астрономических наблюдений, проводимых с Земли; 9) снижение шансов на получение солнечной энергии; 10) вероятность ошибки из‐за человеческого фактора; 11) обессмысливание проектов, направленных на снижение выбросов парниковых газов; 12) потенциальные негативные последствия коммерциализации этой технологии; 13) потенциальные негативные последствия ее милитаризации; 14) риск конфликта с действующими международными договорами; 15) проблема контроля над климатической инженерией; 16) проблема морального обоснования для подобного вмешательства; 17) другие непредсказуемые последствия[777].

Климатическая инженерия и инженерия человека сулят контроль и управляемость там, где нас ждет обилие побочных эффектов, предугадать которые трудно[778]. Имеем ли мы право экспериментировать, поставив на кон собственное существование и существование других видов на Земле?[779] Выбрав климатическую инженерию, мы радикально вмешаемся в известный нам процесс медленной адаптации природы к меняющимся условиям.

Тем не менее следует признать, что обе утопии вдохновляют на постановку важных вопросов, касающихся самой сути долгосрочного стратегического планирования и выстраивания будущего по привлекательному для нас сценарию. Получается, что климатическая инженерия таит в себе куда больше непредсказуемых и нежелательных последствий, чем инженерия человека.

Аргументы сторонников как климатической инженерии, так и инженерии человека звучат весьма убедительно, так как они отсылают к надеждам на контроль, заложенным еще в эпоху Просвещения. Сложившаяся тогда же сциентистская позиция предполагает, в частности, что наука дает знания, которые сами по себе безусловное благо[780], а развитие науки приносит исключительно ценные плоды. Сциентизм утверждает, что деятельность экспертов и ученых безупречна с моральной точки зрения, потому что они стремятся к Истине, искореняя вредные предрассудки. Если исходить из допущения, что экспериментальные науки заняты исключительно постижением реальности, их деятельность нельзя оценивать по этическим критериям. Поэтому они не должны подчиняться и никакому политическому регламенту. Подобная точка зрения попросту не принимает в расчет тот факт, что в современных лабораториях мы прежде всего успешно манипулируем отдельными аспектами окружающей среды и разрабатываем различные способы вмешательства в нее, открывая перед человечеством ранее неведомые, поразительные возможности[781].

Следуя логике сциентистского оптимизма, сторонники климатической инженерии предлагают в ответ на антропогенные климатические изменения «еще немного того же самого» — еще более активное вмешательство в окружающую среду или в человеческий организм[782]. Зачастую именно так и происходит: перед лицом ошеломляющих нежелательных последствий научно-технического прогресса мы возлагаем надежды на дальнейший… прогресс. Обозначенная точка зрения, которую называют технологическим императивом, унаследовала от эпохи Просвещения доверие к технонауке. Мы не в состоянии помыслить другие решения или обратиться к тем, которые нам уже известны: технологический императив зиждется на вере в добрые плоды неограниченного научно-технического прогресса. Безусловным благом считается не только наука, но и техника.

Оба проекта — инженерия человека и климатическая инженерия — разрабатываются и обсуждаются в рамках более обширной системы принципов уже упоминавшегося технологического инструментализма как стратегии, касающиеся главным образом природной среды (атмосферы или же человеческого тела и медицины). Инструментализм утверждает, что научные открытия — несомненное благо, поэтому технические новшества по определению полезны для человечества. В итоге упускаются из виду острые социально-политические вопросы, связанные с открытиями. Технологический инструментализм представляет любые достижения технонауки по меньшей мере как нейтральные.

Ляо, Сандберг и Роуч, поддерживающие инженерию человека, принимают во внимание некоторые опасности, сопряженные с внедрением предлагаемых ими биомедицинских инноваций. Однако прежде всего они говорят о медицинском риске, об опасности для здоровья. Упоминают они (правда, вскользь) и два типа социальной угрозы: вероятность того, что склонные к эмпатии сообщества подвергнутся эксплуатации со стороны тех, кто сам не пройдет модификацию, и неравномерное распределение технологий инженерии человека (из‐за царящего в мире экономического неравенства).

Уже само существование проектов климатической инженерии и инженерии человека указывает на неадекватность сциентистского, восходящего к эпохе Просвещения тезиса, согласно которому в лабораториях мы занимаемся лишь не представляющим никакой проблемы изучением законов природы. Очевидно, мы работаем и над решениями, которые могут необратимо изменить наши практики, касающиеся наиболее фундаментальных вопросов жизни планеты и человека.