такое. – Я устроился на стуле с гнутыми ножками, стоящем у стены. – В смысле, вопрос.

– Ну? – Девушка уселась за стол, заваленный бумагами, карандашами, амулетами и тому подобным хламом. – Спрашивай.

– Даже не знаю, как верно сформулировать, – я потер лоб. – Скажи, Вик, ты же можешь вылечить те хвори, которые формально считаются неизлечимыми? Особенно если пустить в ход кое-что из тех средств, которые отрицает официальная медицина.

– Так ты и сам вроде в лекарском мастерстве не из последних будешь? – ответила вопросом на вопрос она.

– Да бог с тобой, – рассмеялся я. – Так, любитель, не более. А вот ты – эксперт.

– Что-то серьезное?

– Кровь. Счет идет на дни.

– Кто-то из твоей родни? Или друзей?

– Да как тебе сказать, – замялся я. – Скорее знакомые.

– Погоди, – сузила глаза девушка. – Ряжские? Верно?

– Верно, – кивнул я.

– Ясно. – Вика повернулась к столу и взялась за мышку от компьютера. – Нет.

Если бы голосом можно было замораживать людей, я уже превратился бы в ледяную статую. И еще я буквально ощутил, что между нами встала глухая стена. Возможно, даже в три кирпича толщиной.

– Ты не поняла. – Я встал со стула и подошел к ней. – Никто не говорит о лечении родственницы Ряжских, хоть девчонку жалко. Она хорошо держится и уходит красиво, что достойно уважения. А еще не похожа она на свою сестрицу абсолютно, одно это свидетельствует в ее пользу. И о деньгах речь не идет. Это был теоретический вопрос, мне просто интересно, возможно такое или нет. Вика, я не засланец с той стороны и не переговорщик. Не стоит к моим многочисленным грехам и недостаткам лишнее навешивать.

Виктория оторвала взгляд от экрана монитора и перевела его на меня.

– И, если можно, глянь бронхи, – попросил я ее. – Кашель замучил.

– Ты о чем?

– Ты сейчас очень на рентген-аппарат смахиваешь, словно просвечиваешь меня насквозь. Вот я про бронхи и вспомнил.

– Дурак, – сообщила мне Вика и рассмеялась.

– Вовсе нет, – притворно нахмурился. – Добрый, отзывчивый и доверчивый ведьмак – это обо мне. А дурак – нет. Так что, есть способы излечить от такой хвори?

– Живая вода, – подумав, ответила она. – Универсальное средство. Но ее даже Ряжским не купить, нет у них столько денег. Да и не продаст никто, можно даже не пытаться. Опять же, болезнь естественного происхождения, к ней никто из детей Ночи не причастен, значит, по Покону за подобную сделку огрести можно о-го-го как. Вплоть до высшей меры, как говорили раньше. Не только покупателю, и продавцу достанется, перепадет и посредникам.

– Убедительно звучит, – согласился я. – А еще что входит в список?

– Если ее раз в неделю поить отваром из мандрагыра, которому стукнуло лет триста, а лучше даже более, то она сможет жить. Но именно жить, о выздоровлении речь не идет. Стоит только перестать употреблять отвар, то все, сгорит за пару-тройку дней.

– Триста лет и более? – проникся я. – Даже не знаю, что дешевле – живая вода или такой корень.

– Я видела эдакое чудо-чудное разок, – похвасталась Вика. – Лет пять назад. Вот такой кусочек, размером с этот ластик. Цветом каштан напоминал и пах… Даже не знаю, как описать этот аромат. Наверное, слово «вечность» подойдет лучше других. Да. Он пах вечностью.

– И гигантской стоимостью.

– Ну да, – кивнула моя собеседница. – И заканчивая тему, еще ей поможет поцелуй вурдалака. Жизни пациентка, разумеется, при этом лишится, да еще и нежитью станет, но личность свою сбережет вместе с памятью и прочими частностями.

– Не лучший вариант, – хмыкнул я. – Говорю же, нормальный человек. Сомневаюсь, что она на подобное согласится.

– С ведьмами пообщайся, – подумав, предложила Виктория. – У них есть свои способы решения подобных вопросов, из числа тех, о которых я или не имею понятия, или даже думать не желаю. Но будь готов к тому, что эти дамы за оказанные услуги попробуют тебя на пару-тройку лет загнать в кабалу. Причем весьма нешуточную.

– Да шиш им, – отмахнулся я. – Говорю же, мне просто интересно, и не более того. Найдись какой-то не слишком сложный и затратный способ – тогда да, пособил бы. А так… Жалко девчонку, врать не стану, но лезть из-за нее в долги я не собираюсь. Перебор. Надеюсь, я не слишком циничен?

– Умеренно, – улыбнулась Вика. – Скорее разумен и практичен.

– Неужели не скажешь что-то вроде «раньше ты был другим»?

– Нет. К тому же я не очень-то и помню, каким ты был. Что мы там общались? Всего ничего. Один раз в кафе посидели, один раз на машине покатались. И все.

– И все, – повторил я, ощутив, как внутри словно какая-то незримая струна лопнула. – Ну да, как-то так.

Виктория светло улыбнулась и открыла какую-то папку, как видно давая мне понять, что время аудиенции истекло.

– Ладно, пойду, – встал я со стула. – Может, шеф ваш освободился.

– Может, – согласилась девушка. – А если нет, то без чая ты все равно не останешься. Наш домовой чтит законы гостеприимства.

– Вот еще что, – я залез в рюкзак и достал оттуда небольшой плоский бархатный футляр. – Я тебе подарок привез. Увидел эту вещицу в Палермо и отчего-то сразу решил, что она тебе понравится.

Виктория, как мне показалось, немного удивилась, но встала и подошла ко мне.

– Продавец утверждал, что данное украшение еще чуть ли не из мастерской Бенвенуто Челлини вышло, – дождавшись, пока она достанет из футляра золотую брошь, сделанную в форме виноградной лозы и инкрустированную изумрудами, сказал я. – Врал, разумеется, эта штучка моложе великого флорентийца века на три с немалым гаком. Но делал ее хороший мастер, сразу видно.

– Красивая, – признала девушка. – И должно быть, дорогая?

Дорогая. Я за нее под вопли Жанны отдал почти весь гонорар, днем ранее полученный за одно очень непростое дело.

– Не хочу произносить какие-то типовые фразы, – поморщился я. – Вика, это подарок, причем от сердца. Правда. Когда я покупал эту вещь, то думал о тебе, а не