litbaza книги онлайнИсторическая прозаГроза Кавказа. Жизнь и подвиги генерала Бакланова - Андрей Венков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 81 82 83 84 85 86 87 88 89 ... 111
Перейти на страницу:

Прямо перед войсками чернел Майуртупский лес. Лесную опушку обстреляли предварительно картечью. Вправо и влево от дороги поставили по 6 орудий, и они открыли сперва картечный огонь, потом в середину чащи ударили ядрами и гранатами. Так на Кавказе занимали каждую опушку, каждую переправу и каждое селение. Чеченцы не отозвались ни одним выстрелом.

Авангард вошел без сопротивления в глубину леса, через который змеей вилась арбяная колея, и стал пробираться сквозь кустарник и тесный лабиринт вековых гигантов, закрывавших дорогу своими нависшими сучьями. И тут началось…

От Гельдигена на Майуртуп двигались через проклятый орешник 3 часа с боем. Первыми чеченские атаки испытали правая цепь и арьергард. Очевидец писал, что смелость чеченцев «достигла крайних пределов». Полковник Николаи в арьергарде выстроил вторые двойные цепи и привлек охотников в засады. Человек 15–20 ложились в кустарнике и молча ждали, пока преследователи-чеченцы не подойдут ближе, потом поднимались и били в упор.

Через полчаса вышли из орешника на поляну. Против правой цепи в редком лесу замелькала чеченская конница. Князь Чавчавадзе выждал, пока она выйдет на чистое, и с нижегородскими драгунами и казаками бросился в атаку. Рукопашная длилась 3–4 минуты, и чеченцы, оставив несколько десятков трупов и одного пленного, откатились в лес.

Авангард прошел пустые Камзыш-Юрт, Лячи-Юрт и Инди-Юрт (резиденцию наиба Гехи) и оставил их арьергарду. «Арьергард же, прощупав на скорую руку сакли, запустил во все углы красных петухов и, в свою очередь, оставил любоваться ими чеченцев».

Все 35 повозок отряда загрузили убитыми, поверх них положили раненых.

В сумерках заняли большой и богатый аул Маюртуп. Но перестрелка гремела до 11 ночи, пока войска не дошли до подножия Черных гор и окончательно не заняли Майуртуп. Бивак разбили на поляне. Из аула натащили плетней, развели костры. Огляделись, подвели итоги.

Тяжелее всего пришлось, как обычно, полку, расположенному в арьергарде, который держал связь с правою и левою цепью. Чеченцы нападали на углы построения, на стыки арьергардной и угловых цепей, стремились прорваться к центральной колонне с кинжалами. Любая поломка повозки, перевязка раненого приводили к тому, что все останавливались, сообщали в правую и левую цепь. Основная колонна растянулась на три версты и не останавливалась. Весь день прикрывались перекатными цепями и держали резервы в шахматном порядке. Марш в целом длился 20 часов. Во время боя в лесу несколько раз натыкались на брошенные чеченские шалаши, кутаны, теперь совершенно пустые. Летом в них хорошо скрываться, а зимой в шалашике долго не попрячешься…

Когда расположились у Майуртупа, стало ясно, что убитых много, не на чем везти. Ночью похоронили 180 человек. Место выбрали под коновязями, чтоб чеченцы не догадались, а то разроют могилы и наружу выбросят. Еще 18 умерли за ночь от ран уже к утру. 200 раненых лежали на повозках вповалку. Однако командиры были довольны: «Провести более трех часов в таком аду и лишиться всего ста семидесяти семи человек убитыми и умершими от ран и двухсот четырех раненых – это чудо, за которое мы должны благодарить провидение».

Уцелевшие, не евши, уснули. Часовые, как полагали авторы воспоминаний, тоже спали, настолько были утомлены. Но и чеченцы, видимо, утомились и уснули, так как никого из спящих не вырезали, хотя могли.

В темноте начальник штаба полковник Рудановский, переговорив с Батой, направил двух милиционеров к Бакланову, приказав им ехать разными дорогами.

Бакланов же 14 февраля распустил свои войска по крепостям и дал им 3 дня отдыха. А в полдень с башни, возведенной в версте от укрепления, дали знать, что за Мичиком по направлению к Автурам слышна артиллерийская и ружейная пальба. Бакланов взял 4 сотни, по просеке поднялся на Качкалыкский хребет, ясно услышал в Маюртупе перестрелку и разглядел над лесом клубы дыма.

От Маюртупа до Куринской – 15 верст. Бакланов с нетерпением ждал лазутчика или гонца от Барятинского, который мог объяснить, что творится у Барятинского. У Бакланова под рукой оставалось 3 роты, 4 сотни и 1 орудие. Только утром он отправил из Куринского в Хасав-Юрт за спиртом две роты. Собрать остальные войска по всем правилам требовалось дня четыре. Что бы ни случилось под Маюртупом, медлить было нельзя. Бакланов написал записку в Герзель-аул, лежащий в 15 верстах, полковнику Ктиторову – оставить в крепости 1 роту, а с 2 ротами (одной Кавказского № 12 линейного батальона и одной Кабардинского полка) и 1 орудием немедленно двигаться к Куринскому. Вторую записку предстояло отправить войсковому старшине Полякову на пост Карасинский, за 17 верст, – прислать остальные 2 сотни казаков 17-го полка. Каждая записка вручалась 3 казакам на лучших конях – с приказом доставить во что бы то ни стало. Бакланов им так и сказал:

– Двум лечь, третьему доставить записку по назначению. С Богом!

В 10 вечера явился лазутчик с запиской в чувяке от Барятинского:

– Маршеуй, могошуй, Баклан!

В записке заключался приказ: выступить за Мичик, к рассвету быть у Маюртупского орешника, у аула Гурдали, который лежит у слияния Ганзолки с Мичиком, и захватить переправу через реку Гонзолку.

Приказ есть приказ. Но с чем выступать?

– Нарочного спрятать, – распорядился Бакланов, – и до моего приказания никого не выпускать за ворота. Сейчас должен приехать другой; спрятать и его. Живо позвать ко мне есаула. Через два часа выступаем.

– Через два часа войска не соберутся, – усомнился полковой адъютант.

– Кто поспеет, тот и пойдет. Торопитесь, скорее.

Однако требуемые части, привыкшие к таким срочным сборам, после которых обычно уходили в набег, прибыли к Куринскому ровно в полночь.

Минут через 10 после их прибытия явился еще один лазутчик и объявил: Шамиль с 25 тысячами стал за Мичиком у просеки и усилил цепь. Местный наиб якобы сказал ему:

– Имам! Напрасно сторожишь старую лисицу на этом пути: она не так глупа, как ты думаешь о ней. Она не полезет тебе в рот, а обойдет такими путями, где трудно пролезть и мыши.

– Где он пройдет со своими пушками? – возразил Шамиль, показывая рукой на сплошные леса по бокам просеки.

– Где пролетает птица и проползает змея, там и дорога Бакланова, – вмешался какой-то местный старик, гордый, что может советовать и даже указывать самому имаму.

Но Шамиль не послушал мудрых предостережений:

– Если б вы боялись Аллаха, как боитесь Бакланова, – сказал он, обернувшись к местным старикам, – то вы, наверное, были бы святыми.

Впрочем, сам Шамиль стеречь Бакланова не стал, гораздо больше заботили его войска Барятинского в Маюртупе. Стерег Бакланова Эски со своими мюридами, ополченцами и 1 орудием.

Итак, Бакланов (которого местные, по мнению Шамиля, боялись больше, чем аллаха) к двум часам ночи собрал 3 роты Дагестанского полка, 2 роты линейного № 12 батальона, 2 горные мортиры, взвод 7-й батареи и свой 17-й полк. В начале третьего отряд вышел из южных ворот Куринского, дошел до Исти-Су, свернул налево в лес и пошел бездорожно, правее просеки, которую он все время рубил. Сам в этом месте Бакланов в последнее время не бывал, проводники вели, сказали, что ущелье называется Гассан-Вин. Шли по три в ряд, через лес по кручам. Метель намела сугробы, через них на руках перетаскивали орудия. Четрые часа так шли. К 7 часам утра, на рассвете, вышли к Мичику, берега которого местами покрывал снег. В полумраке напоролись на овраг и услышали в нем шум воды.

1 ... 81 82 83 84 85 86 87 88 89 ... 111
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?