вы обвинили ее в колдовстве. Откажетесь от обвинений или ответите за все перед этими девушками?

Бесс делает шаг вперед. Мистер Келлер смеется, но его раскатистый хохот затихает, когда две женщины из числа присутствующих – даже, пожалуй, девушки – выходят вперед. Одна из них – служанка, которая тогда встретила нас с Альтамией у него в доме. Миссис Келлер пытается ее удержать, но юная девушка делает шаг в сторону. Джейн Фоули вместе с сыном встают рядом с Бесс. Ее старшему отпрыску около двенадцати лет. У него голубые глаза, как и у мистера Келлера и двух его малышей.

– Я забираю это обвинение назад, – произносит мужчина. – Меня ввели в заблуждение. – Он поспешно покидает церковь, а его жена следует за ним.

– Мистер Пауэлл. – Я шагаю навстречу доктору. – Вы были одним из первых, кто принял мистера Раша. – У меня в голове кружат секреты мертвецов, и Уилл отделяется от остальных осужденных, чтобы ободряюще положить руку мне на плечо. – Вы поддержали миссис Гейр в том, чтобы обвинить Маргарет Грир в убийстве ее супруга с помощью колдовства. Вы боялись, что она обвинит вас.

– Беру свои слова назад, – сдается мистер Пауэлл.

Вставая между нами, Уилл бросает на мистера Гиббонса суровый предостерегающий взгляд.

– Мистер Гиббонс, – обращаюсь к нему я. – Вашу жену убил удар молнии. Впрочем, она и до этого умирала сотни раз, когда вы хотели к ней прикоснуться.

– Нет! – кричит Раш, но мистер Гиббонс, осев, вдруг теряет всякое желание спорить и отворачивается. Толпа собирается вокруг, и мне становится интересно, такую ли картину наблюдала леди Кэтрин, стоя на эшафоте: полные равнодушия взгляды, всеобщее возбуждение.

– Он демон! – кричит Раш. – Будь у меня веревка, я бы заставил вас поплясать, – шепчет он, крепко сжимая пальцы у меня на горле.

Мне становится тяжело дышать, и он наконец расслабляет руки, опуская их к моей ране.

– Зло окутало этот город своими сетями, – заявляет мужчина, несмотря на попытки Альтамии и Уилла его заткнуть. – И мы должны их разорвать. – Его пальцы начинают ощупывать мою рану, срывая швы, наложенные Грейс, после чего он поднимает окровавленные руки в приглашающем жесте.

Никто из присутствующих не издает ни звука. Украдкой на него поглядывая, все они ждут, что безумие начнет кто-нибудь другой. Наконец к нам кто-то проталкивается. Раш расплывается в улыбке, но мужчина проходит мимо.

– Трус! – кричит он ему в спину.

– Ведьма переступила мой порог, и я всего лишь защищался, – отвечает тот, но толпа видит здесь только меня и мою разверзшуюся плоть.

– Овцы, – бросает Раш, наблюдая за тем, как те, кто его поддерживал, один за другим начинают покидать церковь. – Вы ведь с самого начала знали, что за человека у себя приютили и к каким средствам я прибегаю. А теперь вы перепугались, словно я – какой-нибудь демон, и думаете, что сможете меня прогнать. – Его обаяние потускнело, словно потемневшая латунь. – Вы меня не прогоните. Вы сами – монстры, а я – инструмент, который помогает вам выплеснуть свою злобу. Это – истина, которая никуда не денется, сколько бы из вас от меня ни отвернулось.

Я делаю рывок вперед, когда один из его людей вдруг отпускает мою руку, спешно уходя прочь. Смотритель замка со своими людьми тоже отходят в сторону. Уилл пробирается через редеющую толпу, а Альтамия направляет свое внимание на ослабевших осужденных.

– Вы переоценили свою публику, – говорит Уилл Рашу. – Жители Роутона будут держать и обвинения, и убийства в укромных уголках, за закрытыми дверями.

– Трус, – повторяет он.

– Вы правы, – соглашается Уилл. – Все мы трусы. – Он поворачивается к оставшимся присутствующим. – Мистер Раш – мошенник. Свой путь к славе он проложил угрозами и подкупами. Ваша преданность приведет вас к погибели.

Люди молча слушают Персиваля, и, вероятно, именно вид моих приоткрытых губ, когда я готов раскрыть еще больше секретов, заставляет их разойтись.

– Немало разоблачений, – цедит Грейс, сидящая на небольшом расстоянии от нас, и Раш раскрывает рот, чтобы возразить. Истина берет верх: достаточно лишь посчитать, сколько сторонников Раша осталось в соборе, а также взглянуть на смотрителя замка, подходящего к нему с кандалами наготове.

Люди Раша отходят в сторону, и он выбегает наружу.

– Его ненависть – замкнутый круг, – говорю я Уиллу, когда он пытается помешать мне последовать за ним. – И я его разрушу.

– Николас, – предостерегает Альтамия, но, не обращая внимания на ее крик, я, пошатываясь, бреду за сбежавшим Рашем. Он выезжает со двора, и, оседлав ближайшую лошадь, я скачу вслед за ним.

– Надо было перерезать тебе горло, – шипит он, когда я догоняю его.

Оттолкнув мои руки от своих поводьев, он срывается в галоп. Схватившись за живот, я тоже подгоняю своего коня.

– Я не позволю вам остаться на свободе! – кричу я, когда, выехав из города, мы оказываемся на сельской равнине. От тряски, вызванной галопом, у меня на груди выступает свежая кровь.

– Вы вселяли страх в женщин! – выкрикиваю я, догнав его. Земля становится каменистой, когда мы приближаемся к холму Пендл, и я хватаюсь за ребра, словно пытаясь взять себя в руки.

Лицо Раша краснеет.

– Ты поставил личные интересы выше справедливости. А теперь возомнил себя героем и считаешь, что ты чем-то лучше меня. Почему и у меня не может быть на это права? Я же, в конце концов, сам себе хозяин.

Я притормаживаю у подъема на холм Пендл, после чего легким пинком начинаю подгонять своего коня.

Раш наполовину скрылся в тумане, но я ощущаю напряжение, когда он вдруг оборачивается и бросает на меня взгляд.

– Ты меня осуждаешь, но тебя ведь тоже вспомнят, когда будут говорить о моей работе. Такие люди, как ты, – это нить, которой прошита моя история.

– А Грейс – ваш узел. И то, и то можно распустить.

– Ты ведь не хочешь меня убить, – говорит он, когда я достаю кинжал.

– Нет? – усмехаюсь я, но он уворачивается от моей атаки, а следующий удар наносит ему лишь небольшой порез.

– Я подарил твоей жизни смысл. Без меня ты ничто.

– Я никогда не перестану за вами охотиться, – предупреждаю я, когда мы приближаемся к вершине холма.

Он смеется, и этот звук заглушает туман, оседающий на моем лице, словно влажная ткань. Остановившись, я закрываю глаза и прислушиваюсь к стуку копыт его лошади.

– Раш, – шепчу я, но мой голос отдается эхом, пока я вслепую кружу в тумане.

Спешившись, я вижу перед собой тропу.

– Раш! – кричу я, но не слышу в ответ ничего, кроме тишины.

Глава сорок первая

Роутон теперь – порванная сеть, брошенная дьяволом. Те жители, что остались в городе, выскальзывают из-под нее, глазами выискивая у меня за спиной Раша. Тем временем роутонские ведьмы спешат сесть в ожидающую их повозку.

– Мы в безопасности! – кричит Альтамия, когда я преграждаю телеге путь своей лошадью. Под проклятия, которые изрыгает смотритель