— Я тебе не сын, ублюдок! — рыкнул тут же Шиццу.

— Пока нет, только биологически, — серьезно кивнул Сенсома и в миг навис над ним. — Но мы это исправим.

— Ты не можешь! — начал было Хокаге и застыл.

Потому что прямо в этот момент в его голове вновь раздался голос Яманака.

А Сенсома, увидев это краем глаза, усмехнулся и вперил суровый взгляд на Изуну, стоящего в отдалении с кислым лицом.

— Ты все правильно понял, Учиха, — произнес Сенсома и сделал шаг вперед.

* * *

Санадо был… доволен.

Как и сказал Ягура-доно, у коноховцев наступили не лучшие времена. Их солдаты были растеряны и раздерганы, а приказы приходили с запозданием. Да и приказы те были явно хреновые, потому что действия шиноби на фронте с Водой пахли явным непрофессионализмом.

Ну и численным перевесом раз в десять, конечно.

Огонь был не готов к атаке Воды, так что вскоре битва должна будет закончиться. Закончится победой шиноби Тумана.

Мей была в авангарде — непослушная девочка решила спасти как можно больше жизней своим активным участием в битве. Уже в пятнадцать она была джонином высшего уровня, и Санадо не мог слишком уж категорично ей приказывать. Зато он дружил с Фуйказаном, так что попросил двух Мечников прикрывать юную Теруми.

Ей, вполне возможно, еще предстоит стать одним из первых лиц Страны…

— Кохо-сама! Кохо-сама! — донесся до него взволнованный голос. — Прошу вас, Кохо-сама!

— Что стряслось? — резко развернулся командующий к гонцу. — Проблемы?

— Так точно, командующий! — вытянулся в струнку чунин. — Разведка докладывает о массированном наступлении. Нас атакуют с севера!

— Север? Но там же Страна Молнии… как они…

— Все так, господин, — перебил взволнованный парень. — На нас идет армия Молнии.

И прямо в этот момент в резиденции Мизукаге, Ягура Каратачи читал официальное послание Четвертого Райкаге Эя, только-только заменившего своего отца на посту.

И это послание несло смерти.

* * *

— Я не оставляю жизни просто так, — Сенсома покачал головой и посмотрел на раненого Шиццу. — И с Эбизо… было почти так же.

— Новый Райкаге поддержит наш фронт, отлично! — крикнул ему Хирузен. — Тогда продолжаем!

— Нет уж! — мотнул головой Изуна и быстро сложил печати. — Тогда мы заканчиваем!

Сенсома вздрогнул, почувствовав, как много чакры вбухал в свою технику Учиха, и вместе с ним взвыл Лис, у которого только что буквально вырвали кусок его естества. Шоурай, раздраженно сплюнув, подхватил раненого Каруму и прыгнул к Учихе с Биджу. Сегодня он вновь проиграл. Даже дважды. Если не больше.

А Сенсома, не обращая на них внимания, смотрел на приближающийся к ним метеорит.

Вспышка чакры известила его о том, что ослабленный Шоурай забрал с собой Изуну, Каруму и Лиса, оставив Шиццу с женой на произвол судьбы.

Старший сын был потрясен видом такой могучей техники, как, впрочем, и все остальные здесь, кроме Сенсомы.

— Я читал отчеты, но это… — Хирузен выдохнул дым, задрав голову. — Поражает…

— Нам конец, — твердо сказала Сануми, подвигаясь к мужу. — Мы так и не найдем Сасори…

— Он сильный, он выживет, — успокоил ее Шиццу, пригладив волосы. — А мы хотя бы заберем… этого.

Сенсома усмехнулся и покачал головой. Его броня растаяла, вновь являя миру его выдающееся тело, а глаза прищурились совсем по-стариковски. Да, пожалуй он был доволен сегодняшним днем. Сразу две битвы с сильными противниками, одну из которых он почти не смог закончить — как будто день рождения какой-то.

— Ты ошибаешься, сын, — произнес Сенсома, проходя мимо вздрогнувшей пары. — Меня никто никуда не заберет. А вот я намерен тебя украсть. По крайней мере, пока мы все не решим.

— Ты потратил слишком много сил, старик, — отмахнул уставший возмущаться мужчина.

Сенсома лишь улыбнулся шире:

— Я знаю. И мне не впервой.

Кто ты такой?

— Ублюдство! Скотинизм! Бред!

Шоурай застыл, давая телу отдышаться, и тут же переместился в дальний край кабинета! Там было зеркало, которое всегда, до этого, показывало ему сильнейшее существо в мире — идеальное сознание и проводника Познания. Величественного и невозможного.

Да, он все еще был невозможен в этом мире, но… оказывается, существует еще кое-кто настолько же невозможный. И куда более величественный.

Резкий удар кулака разрушил зеркало, заставляя его осколки со звоном падать на пол и отражать, в своем падении, десятки перекошенных лиц. Шоурай даже на миг засмотрелся в глаза Като Дана. Может быть это он мешает каким-то образом? Но нет, вернувшись в основное тело, идеальная личность легко определяла, что первичный разум спит. Спит крепко и надежно, даже несмотря на то, что сил у Шоурая осталось с Биджев плевок.

— Мразь, — устало выдохнул контролер, взмахом руки призывая к себе Минато.

С потерей большей части чакры и целой сотни важных клонов, его планы почти разрушились. Математик Боя создал условия, в которых Шоурай был просто вынужден доказать свое существование. Теперь о нем знает Хокаге. И Райкаге, конечно, тоже продолжает знать — оставив ему жизнь, Узукаге поставил очередной капкан. Добавить ко всему трупы шиноби из разных стран, коими эти самые шиноби стали в какой-то отдельный миг, пока велось их сражение с Математиком, и инкогнито Шоурая рушится.

Да, они все еще не знают, кто он такой. Шоурай хмыкнул и достал из кармана мятый листок.

«Орочимару. Пишу тебе с информацией, которую срочно необходимо проверить. Прости, это будет нелегкая миссия, но все, что я могу — дать тебе то, что знаю. Не опирайся на правдивость этих знаний, потому что, возможно, я просто сошел с ума.

Контролер существует. Взяв себе имя «Шоурай», он ведет какую-то свою партию с господином Сенсомой, и приз за выигрыш в этой партии, как я понимаю, весь мир. На этом неопровержимые факты заканчиваются. Остальное необходимо проверить.

Как ты знаешь, моя Техника Трансформации Души уникальна, и все способы ее применения я придумал сам. Но в какой-то момент мне показалось, что я не использую ее потенциала вообще. Как если бы в технике Восьми Врат пользователь использовал только Первые. Так я начал свои исследования.

Я создавал и создавал техники, основанные на Трансформации Души, но все они выходили слабыми. Почти ущербными. Возможно, я немного помешался на получении силы в тот момент, потому что тогда я впервые увидел Третьего Райкаге в действии.