— И все? — насмешливо спросил Дронго.

— Все. Этого вполне достаточно.

— А по-моему, нет. Обоих надо взять под стражу и судить засовершенные ими противоправные действия.

— Нельзя сажать вице-премьера, — возразил Корниенко, — этополитически неправильно.

— А правильно, когда вице-премьер интригует против премьера,подставляет своего ближайшего друга, а первый заместитель министра внутреннихдел устраивает побег из тюрьмы опасному преступнику и организует заказныеубийства неугодных?

— Не надо утрировать, — заметил Корниенко, — они виноваты ипонесут наказание.

— Их отправят в отставку? — спросил Дронго.

— Мы уже говорили с Потаповым. После того как Тихонин будетуволен, все имеющиеся у нас на него материалы мы передадим в прокуратуру, пустьтам решают, что с ним делать. После принятия бюджета и увольнения Тихонинапрокуратуре легче будет принять нужное решение.

— Министр не спит, — заметил Руднев, услышав шаги наверху, —все еще трудится.

— Завтра не отходите от него ни на шаг, — посоветовалДронго, — и вот еще что. Пусть министр наденет бронежилет. У него дочь, внуки.Будет жаль, если он так нелепо погибнет. Пусть непременно наденет бронежилет.

— Сделаем, — ответил Руднев, — вы поедете завтра с нами?

— Да, обязательно. Завтра последний, решающий день. Деньгнева.

Дронго подошел к окну. Небо было затянуто тучами. Ночьвыдалась темная.

— День гнева, — прошептал он, прислонившись лбом к холодномустеклу. Он почему-то вспомнил Джил. Что она сейчас делает? Может быть, гуляетпо Лондону, вспоминает, как они вместе гуляли? Или уже уехала в свой пансион? Аможет, вернулась в Италию к родителям?

— Как вы думаете, Дронго, — прервал его размышления Руднев,— может нам Слепнев помешать? Неужели у него не сработает инстинктсамосохранения? Это возможно?

— Почти стопроцентно, — мрачно ответил Дронго, необорачиваясь, — он не упустит такие деньги. Эти полмиллиона долларов для негосвоего рода стартовый капитал, чтобы реализовать себя на Западе. Без них он несможет укрыться от преследования.

— Посмотрим. — По лицу Руднева пробежала тень. — Я бы оченьхотел, чтобы он появился. Тогда я смогу рассчитаться с убийцей моегоплемянника. Идите спать, уже поздно. Утро вечера мудренее.

Они вышли из дома в девять утра. Было непривычно холодно дляэтого времени года, и Полетаев поежился. Сегодня самый важный день в его жизни.Он посмотрел на небо.

— Кажется, собирается дождь, — произнес задумчиво.

— Возможно, — откликнулся Руднев. Дом окружили человек сороксотрудников ФСБ. Еще несколько стояли рядом с Полетаевым.

— Вы надели бронежилет? — спросил Руднев.

— Под рубашку, — ответил Полетаев, — думаете, все таксерьезно?

— Я обязан обеспечить вашу безопасность, — сказал Руднев. —Мы специально для вас привезли бронежилет.

— Спасибо, — кивнул Полетаев. — И все-таки пойдет дождь, —сказал он, снова взглянув на небо.

— Садитесь в машину, через десять минут мы должны быть навертолетной площадке. — В машине Руднев сел рядом с министром. Дронго иКорниенко разместились во второй машине, и кортеж тронулся. По обеим сторонаммашины с Полетаевым мчались мотоциклисты. На повороте машины несколько сбавилискорость, и вдруг на дороге появился мальчик лет десяти. Первая машина резкозатормозила, вторая едва не врезалась в нее, один мотоциклист затормозил так,что мотоцикл свалился на асфальт.

— Приготовить оружие, — скомандовал Руднев, выхватываяпистолет. Все обернулись в ту сторону, где стоял испуганный мальчик. Рядоммычала корова.

— Никого нет, — разочарованно произнес Руднев, — ложнаятревога.

Дронго обратился к Корниенко:

— Нервы у всех напряжены. Нужно быть внимательнее.

— Это все из-за Слепнева, будь он проклят, — сказалКорниенко. — Скорее бы добраться. После выступления Полетаева обстановкаразрядится. Может, Слепнев уже далеко от Москвы, а мы тут паникуем.

— Не тешьте себя этой мыслью, полковник, — возразил Дронго.— Слепнев так просто не сбежит. Он где-то рядом, готовит удар. Надо бытьначеку, когда будем подъезжать к Думе. Там идеальное место для засады.

Машины, набрав скорость, понеслись дальше, а мальчик осталсястоять у дороги, не понимая, почему вдруг поднялся такой переполох.

В это время к Госдуме начали подъезжать депутаты и ихпомощники. Сотрудники внутренней службы безопасности проверяли каждоговходившего и выходившего, пропускали через металлоискатель и снова проверяли.

Около девяти у здания Думы появились двое мужчин с ведрами,кистями, небольшими сумками. Один пожилой, другой помоложе. Пожилой предъявилдокументы.

— Мы маляры, пришли красить в конференц-зале.

— Где разрешение?

Пожилой протянул разрешение. Сотрудник службы безопасностидолго изучал документы, после чего вернул их маляру.

— Все в порядке, — обратился он к стоявшему рядомсотруднику, — надо только проверить их снаряжение.

— Ведра и сумки сюда, — распорядился сотрудник, — а самипройдите через металлоискатель.

Еще один сотрудник высвечивал на дисплее содержимое сумок.Кроме двух ведер, никаких металлических предметов обнаружено не было. Дажекисти имели деревянную основу. Привлекли внимание два небольших баллончика сбелой жидкостью.

— Спирт? — спросил один из сотрудников.

— Ацетон, — снисходительно пояснил пожилой, — пить нельзя,сразу отдашь концы.

Маляров пропустили.

Харчиков кивнул Семену, и они, забрав сумки и ведра, прошлив глубь здания.

…Колонна машин подъехала к вертолетной площадке. СотрудникиФСБ оцепили оба вертолета.

— Выходите, — обратился Руднев к Полетаеву. Он нервничалбольше других, но не хотел признаться в этом даже самому себе.

Полетаев вышел из машины с папкой в руке, бросил взгляд насотрудников ФСБ и направился к вертолету. За ним последовал Руднев. Несколькосотрудников ФСБ быстро поднялись в первый вертолет. Едва Дронго и Корниенкозалезли во второй, как первый уже начал подниматься. Второй вертолет взлетелследом, обе машины, слегка накренившись, сделали большой круг и развернулись всторону города.

— Что с вами? — спросил Корниенко, заметив, что Дронгопобледнел.