— Не люблю самолетов, — признался тот, — тем болеевертолетов.

— Тут недолго, — успокоил его Корниенко, — минут десять.

— Мне от этого не легче, — стараясь перекричать шум мотора,ответил Дронго.

…Маляры между тем поднялись на второй этаж и вошли вконференц-зал. Поставили ведра, достали краски и сели на стулья.

— У нас еще тридцать минут, — сказал Харчиков.

— А если раньше бабахнет? — спросил Семен.

— Не бабахнет, — ответил Харчиков, — презервативы захватил?

— А как же. В сумке лежат.

— Тогда все в порядке. Сделаем как нужно, ты не дрейфь, ятакие фокусы не раз проделывал. Ничего с тобой не случится. Успеем выйти.Главное, все сделать правильно.

…Вертолеты, набирая скорость, летели в сторону города.Руднев заметил, как напряженно Полетаев сжимает папку.

— Вы не волнуйтесь, Артем Сергеевич, прилетим во время, —успокаивал он министра, хотя сам был на пре деле.

— А я и не волнуюсь, — ответил Полетаев, — уверен, что неопоздаем.

Руднев кивнул. Он смотрел вниз, опасаясь какой-нибудьнеожиданности. Но пока все шло строго по плану. Пилот жестом показалполковнику, что они идут на снижение.

Вертолеты приземлились на вертолетной площадке в Кремле. Впорядке исключения им было разрешено приземлиться в центре города, кудадопускался только президентский вертолет.

Сотрудники ФСБ сразу оцепили первый вертолет. И тут жеподкатило несколько машин.

— В машины, — распорядился Руднев, выходя из вертолета. Заним появился Артем Сергеевич и, обернувшись, увидел, как из второго вертолетавышли Дронго и Корниенко.

— Садитесь в машину, — тронул его за рукав Руднев.

Полетаев залез в специально поданный к вертолетубронированный «Мерседес». Руднев сел рядом. Колонна машин выехала из Кремля ина полной скорости понеслась к Государственной думе. Два автомобиля ГАИрасчищали ей путь…

— Что вы тут делаете? — спросил маляров сотрудник службыбезопасности. — Почему не работаете?

— Краски разводим, — грубо ответил Харчиков, — хочешьпомочь, заходи. А не хочешь — вали отсюда и не мешай работать.

— Нервные все какие-то стали, — пробормотал сотрудник,выходя из конференц-зала.

— Время, — взглянул на часы Харчиков, — давай свои бирюльки,посмотрим, что ты там купил. Хоть в этом, надеюсь, ты разбираешься.

Семен достал из сумки несколько пакетиков с презервативами,разорвал один и протянул Харчикову.

— Тьфу ты черт, — поморщился Харчиков, — какие-то липкие.Говорил тебе, покупай наши, а не импортные. — Он брезгливо вытер руки о штаны,будто презерватив уже был использован.

— Не нашел наших, — стал оправдываться Семен, — все аптекиобегал. Нет нигде.

— Ладно, все равно толку от тебя не добьешься. Даваймарганец и охру. Только быстрее. Сыпь сюда полстакана, ни больше, ни меньше. Наглаз сумеешь?

— Сумею, — обиженно прогудел Семен.

— Тогда доставай. И быстрее. Уже время.

Колонна машин подъехала к зданию Думы. Наступал самыйопасный момент. Это был последний шанс Слепнева, и он его не упустит, можетпроизойти все, что угодно.

Руднев вышел первым и стал за спиной Полетаева, прикрываяего. Члены его группы окружили министра плотным кольцом, так что он былнедосягаем для пуль.

Дронго стоял в стороне, наблюдая за Полетаевым, бледным иизмученным, который двигался к зданию в живом кольце сотрудников ФСБ.

— Быстрее, — подталкивал его Руднев, — быстрее в здание.

Полетаев двигался молча, не в силах произнести ни слова отнервного напряжения, ожидая в любую минуту выстрела. В таком же состояниинаходились все, кто его окружал. Даже видавшие виды контрразведчики были награни истерики.

Но все прошло благополучно, и они вошли в зданиеГосударственной думы. Удостоверения личности сотрудников ФСБ проверял самначальник службы безопасности парламента. Рядом находился Корниенко. Когда всесотрудники уже были в здании, полковник обернулся к Дронго.

— Я все-таки оказался прав, — выдохнул Корниенко, — Слепневструсил. Видимо, понял, что через нашу охрану ему не прорваться.

— Не радуйтесь раньше времени, — мрачно заметил Дронго. —Полетаев еще не выступил, а государственный бюджет пока не утвержден.

Полетаев по-прежнему в кольце контрразведчиков прошел ккабинету спикера. Он должен был выступить сразу после открытия утренней сессии,где-то минут через двадцать…

— Черт бы тебя побрал, — ругался Харчиков, то и дело вытираяруки.

Он заполнял презервативы марганцем и охрой, осторожноукладывал их в ведро, после чего выливал туда содержимое баллончиков,наполненных не ацетоном, а обычным бензином.

— Готово, — сказал Харчиков, — рванет минут черездесять-пятнадцать. Отнесешь ведро в туалет, — приказал он Семену, — а я своеспрячу здесь.

— Ладно, — Семен поднялся.

— Встречаемся у входа через пять минут, — сказал Харчиков, —смотри не задерживайся. Я тебя ждать не буду.

Спикер радушно встретил Полетаева. Он знал, что новыйминистр финансов пользуется поддержкой у большинства Думы, а спикер считалсвоим долгом учитывать настроение большинства. Кроме того, спикеру нравилисьпринципиальность и открытость министра.

— У нас еще есть время, Артем Сергеевич, — улыбаясь, заметилспикер, — заседание начнется ровно в десять. И я сразу предоставлю вам слово.

— Спасибо, — кивнул Полетаев, — постараюсь уложиться втридцать минут. Главное, чтобы был утвержден бюджет.

— Мне позвонил утром премьер-министр, через несколько минутон будет здесь.

Обычно бюджет представлял сам премьер, но, зная о симпатиидепутатов к министру, он решил передать это право Полетаеву, вместе сответственностью. Ведь от принятия или непринятия бюджета зависела иполитическая судьба самого премьера.

…Харчиков спрятал ведро за тумбочкой. Семен потащил свое втуалет, нашел свободную кабину, положил ведро на пол и вышел из кабинки,повесив на ней табличку с надписью: «Ремонт».

На первом этаже у входа его уже ждал Харчиков. УвидевСемена, Харчиков, не оглядываясь, пошел к выходу. Семен поспешил за ним.Сотрудники службы безопасности проверили у них документы, и оба бандитаблагополучно покинули здание Думы.

Уже на улице Харчиков оглянулся и кивнул Семену, чтобы следовалза ним. Арнольд Григорьевич перешел на другую сторону по подземному переходу,оказался у гостиницы «Москва» и поспешил к стоянке, где стоял микроавтобус«Пежо». Он залез внутрь, а следом за ним и Семен.