тут же получали по пуле. Леер повторяла в записи мелодию на полчаса: на обе стороны кассеты по пятнадцать минут, поэтому вскоре вышла заминка. Звук оборвался и, пока она дрожащими руками меняла сторону, Джет с помощью щита сдерживал драугров.

Наконец, драугров больше не стало. Мелодия все еще звучала, но холодом больше не тянуло. Гил вытер пот со лба и опустил подрагивающие руки.

– Вау, это было… вау…

– Да! – взвизгнула Фьялар и стиснула засмущавщегося Джета в объятиях. – Оно работает! Мы сможем покончить с драуграми, понимаете? Навсегда!

– Полегче, ребята. – Леер подхватила магнитофон и сунула флейту в карман. – Сначала надо дождаться Вига и Гина. И я пока не знаю, получится ли добраться до радиовышки.

– Деда что-нибудь придумает, – беспечно сказала Фьялар. – Гил, тебе надо поспать, – обратилась она к брату, который выглядел просто ужасно. – Я покараулю. Хотя не думаю, что в окрестностях остался хоть один синюшник.

Снаружи царило раннее утро одиннадцатого мая, сдобренное туманом и сыростью. Подавив дрожь, Леер зашла в бар и тут же встретилась глазами с недовольным Гином.

– Где это вы были? – спросил Джейкоб, развалившись на стуле. На его ботинках еще не высохла грязь.

Леер достала из магнитофона кассету и положила на стол перед ними. Виг приподнял брови.

– Здесь записана «Колыбельная для драугров». Плоховато записано, но они ведутся. Если мы включим ее на оповещательных вышках, то потихоньку сможем подманить к стадиону. Не всех, конечно, но большую часть.

– Деда, мы попробовали, оно работает! – зевнув во всю глотку, доложил Гил. – Они слетаются и стоят как истуканы.

– Тогда сделаем запись получше, – предложил Виг. – Через час отправляемся на радиовышку.

– А вы умеете обращаться с аппаратурой? – с сомнением протянула Леер.

Виг хохотнул.

– На этот случай мы уже кое-что предусмотрели.

Здание редакции, торчащее на горе, словно клык, отбрасывало на город кривую тень. Внутри было тихо, пыльно и уныло: похоже, работники сбежали с мест прямо во время трансляции, потому что на круглом столе посреди микрофонов и проводов громоздились кружки с недопитым кофе, а печенье на блюдечке с логотипом редакции выглядело подозрительно покусанным. Опрокинутые в спешке стулья, волнами вздыбленный ковер, обломанное у основания, поникшее лимонное дерево. Сладковатый запах затхлости ударил в лицо, будто кулак. Казалось, что с начала эпидемии прошло не несколько дней, а месяцы. Людские пространства быстро приходят в негодность без людей.

– Сифрон Ангейя-ас, – выдохнул Джет, опуская рюкзак на пол.

Сиф сидела возле огромного пульта под тусклой лампочкой и пыталась что-то настроить. Выглядела она потрепанной, но все еще надменной. Черное платье и черные ботинки нарочито выделяли ее бледность, а тени, таящиеся по углам, зловеще плясали по исхудавшему лицу.

– Не думайте, что мне все это ужасно нравится. Я тут по указанию Матери Ангейи и должна всего лишь помочь с записью. Если на кого-то из вас нападет драугр, то я и пальцем не пошевелю.

– Для преступницы вы слишком много болтаете, – заметил Гин и, пока она не успела ответить, сам себя поправил: – Впрочем, это неважно. Делайте то, что умеете.

Сиф поджала губы и махнула рукой, на которой красовалась щегольская кружевная перчатка, но Леер заметила, что полоска кожи между перчаткой и рукавом покрыта синими пятнами. Это заметил и Гин, но ничего не сказал.

– Пойду осмотрюсь, – сказал Виг, хлопнул себя по ляжкам и поднялся. – Не нравится мне эта тишина. – Джейкоб кивнул и проводил его взглядом.

– Иди в будку, девочка, – приказала Сиф, указывая на прозрачный кабинет с микрофонами. – Играть будешь по моей команде. Без половины пальцев-то сможешь?

– Да как вы!.. – взвился Гин, опрокидывая стул.

– Гин, все нормально. – Леер стукнула его по плечу.

– Леер, ты помнишь, о чем мы говорили?

Она вздохнула:

– Играть, что бы ни происходило, записать «Колыбельную». По-моему, ты драматизируешь, Гин.

– Гин прав, – влез Джет, который вернулся из туалета ужасно бледным. Его друзьям незачем было знать, что в левой кабинке застрелился один из членов редакции. – Не спорь с ним, Леер.

Она закатила глаза, подхватила ноты с флейтой и зашла в будку. Сердце ее стучало от волнения, и ладони стали мокрыми. Выдохнув, она надела наушники, села перед сверкающим, будто лезвие меча, микрофоном и замерла, ожидая команды. Сиф с недовольным лицом что-то докрутила на пульте и дала отмашку.

Через час Сиф наконец была удовлетворена записью и отстала от Леер, у которой болели пальцы, опухло лицо и саднило горло, потому что пару раз она срывалась и начинала орать, когда Сиф орала на нее. Выпив залпом пол-литра воды, Леер рухнула на офисный стул и задремала. Проснулась от мягкого прикосновения Джета к плечу и застонала от боли в шее.

– Возвращаемся в бар, – сказал Виг. Выглядел он так, будто всю ночь с кем-то дрался. Леер не удивилась бы, если бы это оказалось правдой.

Пути назад Леер почти не запомнила, слишком утомленная от недосыпа и волнения. Единственным моментом, который заставил ее отбросить сонливость, стало нападение десятка драугров. Не успела Леер толком среагировать, как Виг с Гином потрясающе слаженно расправились с большей частью, а другими занялись подоспевшие СБ. Махнув Вигу, мол, сами тут закончат, они четко выстроились по приказу, вскидывая духовники и обычное холодное оружие. Стрелять было запрещено, чтобы не привлекать других тварей.

В «Цербере» царило привычное оживление: рассказывали сплетни и байки о том, что Десятая Мать погибла в Нифльхейме, что Матери ничего не делают и что на реке стоит какой-то чудовищный броненосец.

Уже за привычным столиком их накормили и отправили подремать в подсобку. Гин в очередной раз отказался, предпочитая остаться в зале вместе с Джейкобом и Вигом, а вот Джет с Леер с трудом разложили диван и завалились спать, укрывшись куртками. Утром Леер разлепила глаза и поплелась в туалет хотя бы как-то умыться. Джета не было, как, впрочем, и Гина. Спал ли он сегодня – она не хотела об этом думать.

– Выглядишь паршиво, – протянула Фьялар, когда они столкнулись в уборной. Леер как раз рассматривала в захватанное зеркало свое грязное опухшее лицо. – Пойдем.

Сопротивляться не было сил, но она не удивилась, когда Фьялар потащила ее наверх по внешней лестнице. Небольшая квартирка, погруженная в хаос разбросанных вещей, перевязанных бечевкой стопок старых газет, записок, заметок, магнитофонных катушек, грязных кофейных кружек и паутины под потолком, конечно, принадлежала деду и внукам Квасирам. Пока Леер принимала душ и переоделась в футболку Гила (все вещи Фьялар были ей велики), наверх поднялись уже освежившиеся Джет с Гином. Она слышала, как на кухне зашумела вода и загремела посуда: Джет всегда готовил и убирался,