«Пора взглянуть, что там происходит, – сказалРафаил. – Нам следует исполнять повеление Господа».

«Да! Я должен увидеть и узнать, в чем дело!» – с этимисловами я устремился к земле.

Остальные последовали за мной. Мы мчались, словно ураган, авокруг плакали и завывали крошечные существа, которых мы не могли даже видеть.

Наше внимание привлекли звуки человеческих рыданий,присоединившиеся к стенаниям невидимых существ.

Наконец мы достигли земли и, никем не замеченные, окружилинебольшое поселение очень красивых людей с гладкой и мягкой кожей.

В центре его на постели из трав и цветов корчился впредсмертных болезненных судорогах юноша. Он погибал от лихорадки, вызваннойукусом какого-то ядовитого насекомого. И если верить Богу, все происходящеетоже было частью Его замысла.

Воздух над умирающим был наполнен рыдающими призрачнымисуществами, а жалобные крики людей раздирали душу.

Я снова заплакал.

«Успокойся и слушай», – донесся до моих ушей голосМихаила, самого терпеливого и выдержанного из нас.

Он отвел нас в сторону от маленького поселения, подальше отбьющегося в конвульсиях юноши, и указал на целый сонм летающих в воздухепризрачных созданий.

Впервые мы увидели их собственными глазами! Я наблюдал, какони собираются вместе и вновь разлетаются в стороны, мечутся, сталкиваютсямежду собой. Однако все они при этом сохраняли некое слабое подобиечеловеческой формы. Хилые, слабые, совершенно сбитые с толку, потерянные и неуверенные в себе, они плавали в воздухе и раскрывали свои объятия лежавшему насмертном одре юноше, которому предстояло вот-вот расстаться с жизнью. И это вконце концов произошло...

Между нами повисло молчание. Мы оба словно застыли.

Мемнох смотрел на меня так, словно ожидал, что я сам завершуего печальное повествование.

– И после смерти душа покинула этого юношу, – сказаля. – Искра жизни ярко вспыхнула, но не погасла, а присоединилась квеликому множеству невидимых существ, которые летали в воздухе. Душа юношисохранила его форму и затерялась среди тех, кто пришел, чтобы унести еекуда-то.

– Вот именно!

Он глубоко вздохнул и раскинул в стороны руки. Потом втянулв себя воздух, словно собирался взреветь, и сквозь кроны огромных деревьев наднашими головами устремил взгляд к небесам.

Я застыл как парализованный.

Лес вокруг нас тихо шумел и вздыхал, как живой. Я явственноощущал дрожь, охватившую Мемноха, и затаившийся внутри его страшный крик,готовый вот-вот вырваться наружу. Однако Мемнох сумел подавить его и опустилголову.

Оглядевшись, я заметил, что лес вновь изменился и принялвполне современный вид. Со всех сторон нас обступали гигантские дубы и ещекакие-то деревья, под ногами росли знакомые цветы и мох, повсюду сновали птицы,в траве шуршали мелкие грызуны.

Я ждал.

– Воздух буквально кишел этими существами, – заговорилнаконец Мемнох. – Теперь, увидев однажды, научившись различать ихочертания и голоса, мы уже не могли не замечать их. Они словно венком окружиливсю землю. Это были духи умерших, Лестат! Духи мертвых людей!

– А точнее, их души, Мемнох!

– Да, души.

– Души возникли из материи?

– Да. И сохранили Его образ. Души... субстанции... невидимыесущества... души...

Я молча ждал продолжения.

Он быстро взял себя в руки.

– Идем со мной.

Мемнох провел тыльной стороной ладони по лицу и взял меня заруку. В этот момент я впервые почувствовал прикосновение крыла, легкоскользнувшего по моему телу, и это ощущение заставило меня вздрогнуть, будто отстраха, хотя на самом деле никакого страха не было и в помине.

– Эти души когда-то принадлежали людям, – сказалон. – Они оставались живыми и невредимыми и продолжали обитать поблизостиот материальных тел – от родного племени своих прежних хозяев.

Они не могли видеть нас, не могли видеть небеса. Что же имеще оставалось, кроме как смотреть на своих потомков – на тех, кто ихпохоронил, кто любил их при жизни, а после смерти заботливо обрызгал их теларыжей охрой, а потом аккуратно уложил головой к востоку в нарядно украшенныемогилы?!

– А люди? – спросил я. – Люди, которые верили вних и поклонялись своим предкам? Они ощущали их присутствие? Чувствовали, чтодуши предков по-прежнему где-то рядом?

– Да, конечно.

Я был слишком поглощен собственными мыслями, чтобы спроситьеще о чем-либо.

Запахи и мрачные краски леса, бесконечное число оттенков икомбинаций коричневого, золотого и багрового цветов, казалось, заполнили всемое сознание. Взглянув вверх, в просветах листвы над головой я увидел небо –серое, угрюмое и тем не менее величественное.

Однако я не мог думать ни о чем, кроме великого множествачеловеческих душ, которые плавали в потоках воздушного пространства,окружавшего нас и простиравшегося до самых небес. Души, обреченные на вечныескитания... Куда же направиться в такой тьме? Что следует искать? Что можно узнатьи познать?

Что это? Неужели Мемнох смеется? Звуки были тихими,печальными, в них слышалась боль. Нет, скорее он напевает что-то. Быть может,это его сокровенные мысли изливаются в ангельском пении, подобно тому какисходит аромат от прекрасных цветов?

– Скажи, Мемнох, а Господь знал об этом? – Я видел, чтоон страдает, но не мог удержаться от этого вопроса. – Господь знал, чтоэти духовные субстанции покидают тела мужчин и женщин? Знал о том, что ввоздухе витают человеческие души?

Мемнох не ответил.

Вместо этого он запел вновь, и на этот раз песня зазвучалагромче и отчетливее. Устремив глаза к небесам, он исполнял какой-то грустный,мрачный, исполненный смирения и боли, но очень красивый псалом, мелодиякоторого не имела ничего общего с привычными нам музыкальными произведениями,построенными по раз и навсегда заведенным канонам.

Он провожал взглядом тяжелые белые облака, проплывавшие наднашими головами.