Похоже, он точно знал, что хотел сказать.

– Проклятье, Поппи. Ты прекрасно все понимаешь. Ты же знаешь, какой это риск, и я говорю не о долбаном королевстве.

Проклятья из его уст привлекли мое внимание. Я подняла голову, а он не замедлил шага и тащил меня за собой.

– Если кто-то видел вас, придется как минимум пропустить несколько тренировок, – продолжал он, и у меня внутри все оборвалось. – И Хоук тоже все понимает. Проклятье, ему не следовало тебя даже пальцем касаться…

– Виктер, ничего не было.

– Не морочь мне голову, Поппи. У тебя такой вид, словно ты вдоволь нацеловалась. Надеюсь, что это и всё.

– О боги! – воскликнула я. Мое лицо пылало.

– Не лги мне.

– Мы шли в мою комнату…

Виктер остановился и, подняв брови, потрясенно смотрел на меня.

– Не для того, о чем ты подумал, – настаивала я, и это была правда. – Пожалуйста. Только дай мне объяснить.

Я отчаянно соображала, как все исправить.

– Не думаю, что я хочу знать.

Я пропустила его слова мимо ушей.

– Когда ты ушел поговорить с капитаном, я ужасно себя чувствовала, ведь Тони не отходила от меня. Я знала: пока я остаюсь на Ритуале, она будет считать, что обязана находиться рядом со мной. Поэтому, чтобы она могла развлечься, я сказала, что ухожу в свою комнату.

– Это не объясняет того, как ты оказалась здесь с ним.

– Я как раз к этому подвожу. – Я старалась не терять терпения. – Хоук знал, что я не хочу возвращаться к себе, и знал, как сильно я любила сады. Поэтому он увел меня, чтобы я могла… могла преодолеть то, что произошло здесь с Риланом. Вот почему мы здесь оказались.

– Мне кажется, ты много что пропустила.

Я понимала, что сейчас нельзя лгать, по крайней мере, не во всем.

– Мы погуляли, и Хоук показал его любимое место в саду. Я… я попросила поцеловать меня.

Виктер отвернулся, стиснув зубы.

– И да, он поцеловал. Это было, но это и всё. Он остановился, прежде чем это зашло дальше. – Я говорила правду. – Я знаю, что мне не следовало просить…

– Ему не следовало так охотно тебе уступать.

– Дело не в этом.

– Дело в этом, Поппи.

– Нет. – Я выдернула руку и сжала кулаки, чтобы подавить желание что-нибудь взять и швырнуть. – Проклятье, дело не в нем!

На лице телохранителя мелькнуло изумление.

Я постаралась говорить тише:

– Дело вот в чем – в том, что мне ничего нельзя. Мне нельзя даже один вечер пожить нормальной жизнью, развлекаться и получать удовольствие. Меня постоянно предупреждают, чтобы я помнила, кто я. У меня нет привилегий, которые есть у тебя, есть у Тони, есть у всех. А у меня нет. – Мой голос дрогнул, в горле запершило. – У меня нет ничего.

Выражение его лица смягчилось.

– Поппи…

– Нет. – Я шагнула назад. Его лицо расплывалось. – Ты не понимаешь. Я не могу отметить свой день рождения, потому что это неугодно богам. Мне нельзя пойти на пикник в рощу или на ужин с остальными, потому что я Дева. Мне не разрешают защищать себя, потому что это неподобающе. Я даже не умею ездить верхом. Мне запрещено читать почти все книги. Я не могу общаться и заводить друзей, потому что мое единственное назначение – отправиться к богам, чтобы служить королевству, и мне никто не объяснил, в чем это служение заключается. Что это означает на самом деле?

Я тяжело дышала, стараясь обуздать эмоции, но не могла. Что-то во мне лопнуло, вырвалось наружу, и я не могла остановиться.

– Я даже не знаю, есть ли у меня будущее после Вознесения. Меньше чем через год, или даже еще скорее, я совсем потеряю возможность делать то, что все остальные воспринимают как должное. У меня нет никакой жизни, Виктер. Никакой.

– Поппи, – прошептал он.

– У меня забрали все – свободу воли, право выбора, будущее, и мне до сих пор приходится терпеть уроки герцога, – бросила я, содрогаясь. – Я до сих пор должна стоять и позволять ему бить меня. Позволять смотреть на меня и прикасаться ко мне! Делать то, что хочет он или лорд…

Я лихорадочно втянула воздух, схватила волосы и откинула их назад. Виктер закрыл глаза.

– Мне приходится стоять и терпеть. Я даже не могу кричать или плакать. Я ничего не могу! Поэтому прости, что я выбрала что-то, что хочу сама, и этим разочаровала тебя, королевство, всех – и богов тоже. Много ли чести быть Девой? Чем именно мне нужно гордиться? Кто захочет такую жизнь? Покажи мне этого человека, и я с радостью поменяюсь с ним местами. Тебя не должно удивлять, если я хочу, чтобы меня признали недостойной!

Как только эти слова слетели с моих губ, я прижала ладони ко рту. Виктер смотрел на меня широко раскрытыми глазами, и правда легла между нами, как обоюдоострый меч.

– Поппи. – Виктер огляделся и потянулся ко мне. – Все хорошо. Все будет хорошо.

Я увернулась от него, прижимая пальцы ко рту. Ничего не было хорошо. Ничего не будет хорошо. Я высказала это. Правду. Вслух. У меня колотилось сердце, внутри все бурлило.

Я развернулась и пошла к замку. Мне было тошно.

– Я хочу вернуться в свои покои, – прошептала я, опуская руки. Виктер хотел что-то сказать, но я оборвала его: – Пожалуйста. Я просто хочу в свою комнату.

Он не стал отвечать, слава богам, но шел за мной. Я могла сосредоточиться лишь на том, чтобы переставлять ноги, – иначе подступивший к горлу клубок гнева и ярости взорвался бы. Я бы взорвалась. Вот что я чувствовала. Я готова обратить все в искры и пламя, и мне было все равно, как я выгляжу, когда мы вступили в холл и вышли на свет. Было все равно, что увидят люди, если узнают во мне Деву. Я дрожала всем телом, стараясь удержать…

Громкий треск, словно раскололось дерево, заставил нас резко остановиться. Мы повернулись к Большому залу, когда послышались крики, затем вопли – пронзительные вопли. У меня ухнуло сердце.

Из Большого зала выскочила леди-в-ожидании, прижимая руки ко рту. Красное платье развевалось вокруг ее ног.

Виктер бросился к залу, но остановился и повернулся ко мне. Он собирался отвести меня в мою комнату, но вопли не смолкали, и за ними последовали крики паники и ужаса. Выскочила еще одна леди-в-ожидании, потом еще, потом слуга с пустым подносом. Он отвернулся, и его стошнило.

– Что случилось? – спрашивала я, но никто не отвечал. Никто даже не слышал меня за криками. Я поймала взгляд Виктера. – Там Тони.

Его упрямо стиснутая челюсть говорила о том, что Тони его не заботит. Он хотел схватить меня, но я увернулась – он сам учил двигаться быстро. Я бросилась к входу в зал, а он выругался.

Из зала хлынул поток людей, толкая меня плечами. Со всех сторон неслись размытые лица в масках. Меня оттолкнули в сторону, мои туфельки заскользили на отполированном полу, но я рвалась вперед. Тони все еще там. Только об этом я и могла думать, протискиваясь сквозь охваченную паникой толпу.