Я остановилась, и мой взгляд упал на возвышение, на то, что было за возвышением.

– О боги, – прошептала я.

Я поняла, что означал треск. Надломилось одно древко, удерживающее тяжелые знамена Ритуала. Они упали, накрыв возвышение, но стена все равно была в красных потеках.

Я увидела, что сломало древко и что висело на уцелевшем. Веревки вытянули руки в стороны, и столько красного на бледной коже. Волосы такие светлые, почти белые. Я знала, кто это. Знала, почему герцогиня стоит посреди Большого зала, опустив руки, и почему все застыли в шоке.

Это герцог.

Даже со своего места я поняла, что торчало из его груди, что пронзило его сердце. Я узнала бы этот предмет где угодно.

Прут, которым он меня бил.

И над ним красным – кровью – написан девиз Темного.

«Из крови и пепла…

Мы восстанем».

Герцог Масадонии мертв.

Убит.

Я не могла оторвать от него взгляда, даже когда ко мне подошел Виктер. Он что-то сказал, но я не расслышала за стуком собственного сердца.

Герцога пронзили в грудь таким же способом, каким можно убить про́клятого или Жаждущего, – колом из дерева, выросшего в Кровавом лесу.

Тем же самым прутом, который он часто любовно поглаживал перед тем, как хлестнуть меня по спине, оставив синяки, а порой даже рассечь кожу.

Я молча гадала, как можно было воткнуть прут в грудь герцога. Концы у палки не острые, а гладкие и закругленные. Какая нужна сила… Не говоря уже о том, что герцог дал бы отпор, если только его предварительно не оглушили.

Такое по силам только атлантианцу.

Виктер тронул меня за руку, и я медленно отвела глаза от останков герцога.

– Он мертв, – сказала я. – Он правда мертв.

Из горла рвался совершенно неподобающий смешок, и я, зажав рот, опять повернулась к проткнутому герцогу.

Я не считала ситуацию забавной. Ни капли. Мне не нравился этот человек – если честно, я ненавидела его всеми фибрами души, – но в замок Тирман опять пробрался атлантианец, и это пугало. Вот поэтому ничего забавного не было.

Но и ничего печального.

Боги, я в самом деле недостойная и, наверное, совершенно ужасная, но с моих губ сорвался тихий вздох… вздох облегчения. Больше не будет уроков. Больше не будет долгих взглядов и прикосновений. Больше он не причинит мне боль. Больше не будет тяжелого, липкого стыда.

Я перевела взгляд на высокого темноволосого Вознесшегося, который подошел к герцогине. Больше не будет лорда Мэзина.

Без герцога он не сможет мне так докучать, и я опять едва сдержала улыбку.

Мое внимание привлекло какое-то движение слева, и я повернулась. Сквозь толпу Вознесшихся и леди с лордами-в-ожидании торопливо протискивалась Тони.

Ее глаза под маской были расширены. Она качала головой, и ее кудряшки подскакивали на щеках.

– Глазам своим не верю! – Она стиснула мои руки, глядя на возвышение. Содрогнувшись, быстро повернулась ко мне. – Этого не может быть!

– Может. – Я опять посмотрела на возвышение. Гвардейцы пытались снять герцога, но он висел слишком высоко. – Нужна лестница.

– Что? – прошептала Тони.

– Лестница. Они до него не достанут, – заметила я и ощутила на себе взгляд Тони. – Как ты думаешь, он провисел там весь Ритуал? Все время?

– Даже не знаю, что думать. – Она отвернулась от возвышения. – Вообще.

– Зато мы теперь знаем, почему он не появился на церемонии.

– Поппи! – тихо воскликнула она.

– Прости. – Я смотрела, как герцогиня повернулась к лорду, и ее губы быстро задвигались. – Герцогиня вовсе не выглядит огорченной, правда?

– Пора отвести тебя в твои покои, – вмешался Виктер.

Наверное, он прав, поэтому я кивнула и начала разворачиваться…

Разбилось стекло. Я крутанулась на этот звук: в воздухе летели осколки. Это было одно из выходивших в сад окон. Тони крепче вцепилась в мою руку. Разбилось еще одно окно, на этот раз слева, и мы обе развернулись в ту сторону. Осколки посыпались на группу, с которой недавно была Тони. Вопли ужаса сменились криками боли – острое стекло резало кожу. Группа бросилась врассыпную, от нее отделилась девушка, которая дрожащими руками закрывала окровавленное лицо. Ее щеки и лоб покрывало множество порезов. Это была Лорен. Она согнулась с криком. Блондинка перед ней медленно повернулась.

Из ее глаза торчал осколок стекла, по лицу текла кровь. Она рухнула, как бумажный мешок.

– Дафина! – закричала Тони, отпуская мою руку и бросаясь к ней.

Я стряхнула шок и опять схватила Тони за руку. В это время какой-то лорд-в-ожидании упал на колени и стал заваливаться вперед. В него тоже попало стекло? Не уверена. Тони крутила головой.

– Что? Я должна подойти к ней. Ей нужна помощь…

– Нет. – Я тащила ее назад, а Лорен подошла к подруге и пыталась ее поднять, заставить двигаться. Взорвалось еще одно окно. – Нельзя подходить к окнам. Прости. Нельзя.

Глаза Тони заблестели.

– Но…

Что-то просвистело в воздухе и ударило лорда. Он крутанулся от толчка, и Тони закричала. Из его глаза торчала стрела. Он Вознесшийся, но он упал и умер прежде, чем коснулся пола. Вокруг него растекалась кровь.

Вознесшийся может умереть.

Их головы и сердца так же уязвимы, как и у смертных, и выпустивший стрелу это знал.

Выхватив из ножен короткий меч, Виктер отпихнул меня с Тони за спину, а герцогиня, окруженная королевскими гвардейцам, закричала:

– Уведи ее отсюда! Сейчас же! Уведи…

Стоявшего перед ней королевского гвардейца пронзила стрела. Он потянулся к стреле, безмолвно открывая и закрывая рот, а из его шеи брызнула кровь.

Боги…

Я налетела на Тони, пока Виктер разворачивал нас к выходу. Мы бросились вперед, а я потянулась к кинжалу на бедре…

Всего через пару секунд нас остановили крики снаружи Большого зала. Эти звуки…

Боли.

Ужаса.

Смерти.

Затем в Большой зал хлынул поток людей, Вознесшихся и смертных, обычных горожан и придворных, – все бежали к нам. Платья и туники у многих стали еще краснее, лица были либо смертельно бледными, либо забрызганы алым. Некоторые упали, не добежав до ступенек; из их спин торчали стрелы и ножи. Другие в панике бросились вниз по лестнице.

Сейчас сюда набьется толпа.

Я не стала вытаскивать кинжал. Я не могу с ними сражаться. Они не враги.

Виктер выругался и развернулся ко мне. Тони застыла. Я встретилась с ним взглядом и поняла, что сейчас будет. Мое сердце упало.