Человек в пиджаке с видимым усилием приподнял безвольно висящую руку трупа, броня при этом издала протестующий скрежет.

– Ну, чего стоите-то… Фух… Помогите, а? – прохрипел Гахет.

Первым среагировал Шекспир, сделавший шаг вперед и прижавший ладонь бойца «Обсидиана» к сенсорной панели замка. По экрану пробежала линия сканера, и раздался резкий звуковой сигнал. «Отсутствие признаков жизни! В доступе отказано!»

– Черт! – выругался Шекспир, отпуская руку.

– Что там случилось? – спросил подошедший Владимир.

– Умные, гады, хороший замок поставили, – пояснил военсталкер. – Если в поднесенной к сканеру ладони не будет тепла и циркуляции крови, то вовек не откроется. А у нас тут все подходящие кандидаты как бы уже того. Хреново получилось…

– И что мы теперь будем делать? – осведомился Свистунов с явным облегчением в голосе.

– Ну, придется импровизировать, – произнес Гахет, отступая и окидывая прислоненный к стене труп оценивающим взглядом. – Хан? «Вторую жизнь», пожалуйста.

– Сэр. – Один из бойцов «Феникса» кивнул и, раскрыв подсумок, извлек оттуда контейнер для артефактов.

Затем вытащил наружу матовое кольцо идеально круглой формы и вложил в протянутую ладонь Гахета. Человек в пиджаке кивнул в ответ и принялся быстро тереть артефакт. Через пару секунд на поверхности кольца начали проступать увеличивающиеся в размерах оранжевые пятна.

– Вам лучше отойти, – посоветовал Гахет и резко всунул кольцо в одну из ран на теле адепта «Обсидиана».

Один из солдат «Феникса» по его команде вновь прижал ладонь мертвеца к сканеру, еще двое схватили экзоскелет с двух сторон, крепко удерживая на одном месте, а сам Гахет обеими руками прикрыл кольцо, словно боясь, что оно выскочит обратно.

– Ну, сейчас пойдет потеха… – процедил представитель ЦАЯ, переставляя ноги для лучшей опоры. – Все готовы?

Не успели оперативники «Феникса» откликнуться, как из-под брони убитого адепта полилось ярко-оранжевое свечение. Мертвенно-бледная кожа на открытых участках начала быстро розоветь. По телу прошел спазм, а затем труп резко распахнул глаза и судорожно схватил ртом воздух. А еще через мгновение сердце сделало очередной удар, и вместе с этим из множества ран вылетели кровавые брызги. И вот тогда боец «Обсидиана» закричал.

– Держите его! – прохрипел Гахет, когда вопящий, истекающий кровью солдат организации начал биться в руках людей «Феникса». – Держите ровно до тех пор, пока не сработает замок!

Из-под забрала шлема вырвался низкий хрип.

– По-мо-ги-те… – произнес оживший труп. – Про-шу…

– Не слушайте его! Просто пихните его руку на сканер! – закричал Гахет, пытающийся удержать артефакт в ране.

– И даже мертвецам нет покоя в Зоне, – отрешенным голосом произнес Роман, безучастно наблюдающий за происходящим.

– Эхо, псих чертов, может, поможешь все-таки? – выругался Шекспир.

В следующий момент ладонь дергающегося адепта наконец скользнула по считывающей панели, и красный огонек сменился зеленым.

– Ладонь опознана. Доступ разрешен, – объявил динамик, и где-то в глубине стены заработал огромный запорный механизм, от которого задрожал пол.

– Есть, есть! Все назад! – скомандовал Гахет, размахивая свободной рукой.

Мужчина в пиджаке рванул артефакт наружу, вытаскивая металлическое кольцо из раны, и затем с поразительной ловкостью отскочил в сторону.

Мертвый адепт взревел и сделал неуверенный шаг, приводы экзоскелета заискрили от чудовищной нагрузки, из заплечного ранца повалил дым. Гигантский доспех содрогнулся, по телу пилота прошел спазм, от которого, разорвав униформу, надломились кости в руках и ногах, из-под забрала хлынул густой поток крови, и затем экзоскелет рухнул поперек коридора, замерев без движения.

– Он… – начал было Владимир, но не высказанный вопрос повис в воздухе.

– Да, – тяжело дыша, кивнул Гахет. – Умер второй раз.

Мужчина отбросил в сторону бесполезный теперь артефакт, исчерпавший заряд, и кое-как попытался оправить свой костюм. Все члены маленького отряда старались перевести дыхание, и только Роман, не мигая, смотрел на раскрывшиеся бронированные створки. За ними стояла непроглядная тьма, и свет из коридора очерчивал лишь небольшой квадрат на полу, выхватывая из темноты очертания каких-то предметов мебели.

Переглянувшись, Шекспир и Свистунов подняли оружие и сделали шаг вперед по направлению к двери.

Лучи подствольных фонарей скользнули по холодному металлическому полу, скакнули на выключенные лампы под потолком и наконец остановились на темной фигуре, сидящей на кровати у дальней стены.

Человек был одет в стандартный комплект одежды сотрудника ЦАЯ, которая была ему явно не по размеру. На спине ее пронзали длинные костяные наросты неправильной формы, такие же, но меньшие, росли изо лба. На голове вздулись и пульсировали жуткие опухоли, а левую руку, замененную механическим протезом, постепенно поглощала бугристая масса мутировавшей плоти. Человек, если это существо еще можно было назвать им, сидел, сцепив когтистые пальцы в замок. Когда его осветили лучи света, он медленно поднял голову и широко оскалился.

– А вы не спешили, ребятки… – ухмыльнулся Александр Хофф, обнажая уродливые кривые клыки и острые почерневшие зубы.

Александр Хофф поднялся с кровати и, тяжело ступая, вышел из камеры. В двери ему пришлось пригнуть голову – ростом он теперь был выше любого человека в отряде. Комплект униформы ЦАЯ на нем буквально трещал по швам при каждом движении. «Призраки Метели», держащие Хоффа на прицеле, попятились, не опуская оружие. В ответ тварь, бывшая когда-то наемником, ухмыльнулась еще шире и осторожно втянула носом воздух. Молчание становилось напряженным.

Гахет кашлянул.

– Господин Хофф, вы же понимаете, что я спас вас не из банального альтруизма, ведь так?

– Чертовски так! – Ухмылка Александра стала кривой, и он сделал шаг по направлению к Гахету.

Телохранители вскинули автоматы, но человек в пиджаке лишь раздраженно махнул им рукой.

– От тебя несет тайнами и интригами, – тихо прошипел Хофф, принюхиваясь, словно охотничья собака. – Ты дергаешь за ниточки в этом спектакле не хуже, чем его братец.

Когтистый палец метнулся в Нестерова. Роман никак не отреагировал.

– Но даже я вынужден признать: ты делаешь это ради спасения мира. Поганого, не идеального, но привычного нам всем мира. Поэтому прежде чем мое сознание растворится в ничто и я стану пустой мутировавшей оболочкой себя прежнего… Я помогу вам остановить это дерьмо. А заодно и поквитаюсь с теми, кто превратил меня вот в это.

Хофф провел рукой вдоль тела.

– Как же я рад это слышать, – все с той же неизменной улыбкой ответил Гахет и, обернувшись, кивнул Шекспиру.