Но его руки обхватили мое лицо, и он притянул меня так близко, что ничто не могло уместиться между ними.

– Я люблю тебя, chérie, – пробормотал он и поцеловал меня.

И больше ничего не было нужно. Все мое тело, моя душа пылали.

Руки Джексона вплелись в мои волосы, и наши дыхания встретились, когда я поцеловала его в ответ. Голод, тоска. Я позволила своим рукам бродить по его телу, ощупывала и ощущала каждую неровность, каждый твердый мускул, который дрожал от напряжения. В какой-то момент мне удалось расстегнуть ему рубашку. Кнопку за кнопкой я расстегивала ее дрожащими пальцами, дюйм за дюймом обнажая теплую кожу. Я оторвалась от губ Джека и поцеловала его рану, по виду напоминающую перо.

Дыхание Джексона участилось.

– Chérie.

– Ты такой красивый. Я хотела прикоснуться к тебе в первый же день, – прошептала я в ответ и вздрогнула, когда он дернул меня и повалил на спину.

Темные волосы обрамляли его лицо, будто воронье оперение, которое в лунном свете слегка отдавало синевой. Его губы были полными и слегка опухшими. Они примкнули к моим.

Джек целовал меня, из-за чего я едва могла дышать, прикасался ко мне своими большими теплыми руками, своими мягкими губами. Между тем я лишь смутно видела звезды над нами. Я напряглась и поцеловала то, на что смогла наткнуться. Его скулы, его руки.

– Могу я продолжить, chérie? Или мне остановиться? – прервался Джексон.

Если бы он остановился сейчас, я бы, вероятно, умерла.

– Не останавливайся. Больше никогда, – умоляла я его.

Джексон вздрогнул.

– Каждое мгновение с тобой – маленькое чудо, Элис, – услышала я его бормотание. А потом долго не слышала ничего, кроме своего прерывистого дыхания, смешанного с дыханием Джексона.

* * *

Пот блестел на нашей коже, и я почувствовала, как Джексон поцеловал меня в лоб. В нос. В уголок моего рта. В мое ухо.

– Джек, это было… – Я не могла говорить и почувствовала, как он уткнулся лицом мне в шею.

– Идеально. Это было прекрасно, – пробормотал он.

Мы смотрели в небо, и мне хотелось, чтобы упала звезда. Падающая звезда, с помощью которой могли бы исполниться мои желания. Чудеса могли исчерпать свой лимит, а желания – нет.

Но небо оставалось чистым. Ничего не двигалось, поэтому я закрыла глаза и просто отпустила свое желание в ночь.

Я обняла Джексона и пожелала – однажды мы снова сможем лечь вместе и пофилософствовать о том, как странно, что мы лежим здесь.

Я медленно открыла глаза, моргнула и поморщилась. Джексон склонился надо мной. Ветер играл с его волосами. В его глазах было странное выражение.

– Ты в порядке? – смущенно спросила я.

– Прости, Элис, – пробормотал он. На его лоб упал черный локон.

– За что? – начала я.

– Винсент и я редко приходим к общему мнению, но есть кое-что, с чем мы оба согласны. Ты меня возненавидишь, но, по крайней мере, ты будешь жива, чтобы ненавидеть нас, – заключил Джексон.

От явной паники у меня участился пульс, но Джексон уже прижимал ткань к моему носу. Я кричала, задыхалась. Нос заполнила невероятно едкая вонь. Я закашлялась и поперхнулась. Моему запаниковавшему мозгу потребовалось около трех секунд, чтобы понять, что происходит.

Хлороформ.

Джек дал мне наркоз.

– Я люблю тебя, – услышала я его шепот, когда хлороформ медленно просочился в мой мозг и начал действовать.

Через несколько вдохов я почувствовала, как сила уходит из моих мышц, и я резко упала. Последнее, что я увидела, – это падающая звезда, летящая по небу.

Я падала.

Падала куда-то вглубь.

Быстро.

Я рухнула в бездну, которая зияла подо мной, словно черная гнилостная рана.

Как «Алиса в Стране чудес», я провалилась в туннель. Но в отличие от этой Алисы меня там ждала не Страна чудес, а сама Смерть. Это была ее игра, и, в конце концов, победит только она. Я чувствовала ее дыхание на своей коже. Заплесневелое и холодное. Ужасно холодное.

Я открыла рот, чтобы закричать, но ничего не вышло. Я просто продолжала падать, пока Смерть ждала меня. Зловонная, холодная и бесконечная. Смерть разрывала себе горло, и я услышала ее голос в моей голове: «Скоро, Элис Солт. Скоро…»

Я открыла глаза и хотела закричать, но что-то застряло у меня во рту. Я отчаянно пыталась дышать, пока легкий воздух свистел через нос. Мои глаза затуманились слезами, я пыталась пошевелиться, но ни руки, ни ноги не двигались.

Паника сжала мою грудную клетку. Дыши, Элис! Дыши! Я начала задыхаться, прежде чем сквозь туман в голове сообразила, что у меня во рту кляп. Я снова потянула руки, привязанные к спинке кровати над моей головой, и почувствовала твердое железо. Наручники! Эти свиньи надели на меня наручники.

Я заставила себя проглотить панику и лежать неподвижно, пока мой пульс хотя бы немного не выровнялся. Я огляделась, шея болела от любого движения. Хорошо. Пока что все хорошо.

Я лежала в своей комнате. Через окна в нее проникал неяркий свет. Судя по длинным теням, должно быть, время близилось к вечеру, но это означало, что я долгое время была без сознания. Почти сутки. Может, даже дольше.

По моей коже пробежали мурашки, когда я подумала о том, что за это время Винсент и Джексон, должно быть, уже облажались. Может быть, было уже слишком поздно. Возможно, они давно уже вышли на поле и рухнули на землю мертвым камнем.

Опять запаниковав, я натянула наручники и прокляла отвратительный мокрый кляп во рту. У меня на языке был вкус старых носков. Я искала тьму внутри себя, но она медленно и упорно текла по моим венам, точно смола. Хлороформ еще действовал. Мне удалось создать лишь усталую маленькую искру, которая бесполезно заплясала по комнате.

– Мгмпфгмпф! – выругалась я в кляп, ища что-нибудь, что могло бы с помощью грубой силы помочь мне освободиться.

Может быть, Джексон был достаточно глуп, чтобы оставить ключ на тумбочке. В фильмах ключ всегда оказывался рядом с жертвой. Я посмотрела на стол, но ключа не было видно. Ну вот.

Мои конечности болезненно покалывало из-за того, что они сильно затекли, и я в отчаянии прикусила кляп. Сейчас я не могу найти ничего, что могло бы помочь мне вырваться, нужно подождать, пока хлороформ перестанет действовать. Сколько времени это займет? Несколько минут? Часов?

Я лежала в постели в состоянии шока, а в моей голове вырисовывался один ужасный сценарий за другим. Джексон, которого похоронило под толпой пауков. Винсент, которого обезглавил собственный отец. Карс, уронивший сэндвич с тунцом во время битвы.

Боже мой, у меня в голове был сплошной туман. В отчаянии я ударилась затылком о подголовник кровати, который, в свою очередь, ударился о настенные панели. Ага! Это было громко. Гораздо громче, чем мой рев с кляпом во рту. Может быть, я смогла бы привлечь к себе внимание, если бы помимо меня в старинном особняке был кто-то еще. Сосредоточившись, я подползла немного выше и снова уронила голову.