3 августа положение танкистов С. И. Богданова стало еще более сложным, так как к налетам вражеской авиации добавились удары собственных авиаторов. За весь день было отмечено 5 налетов (!) краснозвездных самолетов на боевые порядки корпуса. Однако этот, из ряда вон выходящий случай никак не повлиял на действия авиаторов генерала С. И. Руденко. В последующие дни было отмечено еще несколько ударов по своим танкам и пехоте. В боевом донесении командира 9-го танкового корпуса за 4 августа в очередной раз отмечалось: «Прямой связи с 16 ВА не имею. Наша авиация снова бомбит свои войска»[268].

Причины такой несогласованности действий танкистов и авиаторов можно частично найти в документах 6-го сак. Его экипажи особенно подчеркивали трудности в отыскании переднего края противника, который не обозначался нашими наземными войсками, при том, что основные объекты ударов зачастую лежали от него всего в 1,5–2 километрах. Неудивительно, что при таком чрезвычайно низком уровне взаимодействия наземных сил и авиации не удалось на плечах отступающего противника форсировать реку Крома и развить наступление в сторону шоссе Орел — Карачев. Немецким войскам, в основном пехотным дивизиям, прикрываемым активными действиями своей авиации, удалось оторваться от преследующих их советских танков.

Оценка происходящего со стороны командиров истребительных частей и соединений была намного более благодушной, чем у танкистов. Так, например, штаб 6-го иак, признавая, что бомбардировка производилась противником на глубину 6–12 километров, в то же время отмечал: «Главным объектом на этом (кромском. — Прим. авт.) направлении, как видимо, были танки 2-й и 3-й танковых армий. Так как последние свое дислоцирование меняли часто, то и бомбардировочные удары немцев по буграм и лощинам на участке в районе Ржава, Бельдяшки были почти всегда впустую»[269].

Выход войск Центрального фронта в район Кромы сопровождался резким усилением борьбы за господство в воздухе с обеих сторон. Командованию 9-й армии необходимо было выиграть время для отхода своих частей на север, обеспечив надежную оборону по реке Крома, а также, по возможности, сорвать попытки ее форсирования советскими частями. Как и во многих других подобных случаях, одним из наиболее эффективных инструментов в руках генерала Моделя являлась ударная авиация 6-го воздушного флота.

Согласно документам, количество вылетов 16-й воздушной армии, начиная с 1 августа, по сравнению с предыдущим днем выросло с 294 до 808 самолето-вылетов. 2 августа летчики генерала С. И. Руденко уже 1312 раз поднимались в воздух. В каждый из дней с 3 по 5 августа напряжение действий 16-й воздушной армии составило около 1000 вылетов. Соответствовал интенсивности использования авиации и накал воздушных боев. Так, например, 1 августа истребителями 16-й воздушной армии было проведено 13 воздушных боев и сбито 18 самолетов противника при потере 12 своих. На следующий день, 2 августа, количество воздушных боев увеличилось вдвое — в 37 воздушных боях было зафиксировано 72 сбитых немецких самолетов при потере 40 своих машин. 15 истребителей из этого числа недосчитались полки 6-го иак, впервые понесшего такие серьезные потери с завершения оборонительной операции. Несколько меньшие показатели соответствуют периоду с 3 по 5 августа, когда в ходе 92 воздушных боев был уничтожен 121 самолет противника. При этом собственные потери за пять дней составили 121 самолет.

Оперсводки истребительных полков, принимавших участие в боях, пестрят цифрами побед. Особенно отличились пилоты 67-го гв. иап 1-й гв. иад. Напомним, что практически весь июль этот полк, вооруженный «Аэрокобрами», находился в резерве командующего 16-й воздушной армии. Только с резким обострением обстановки в конце июля — начале августа гвардейцы были брошены в бой, записав за период с 1 по 4 августа 52 сбитых немецких самолета. Среди несомненных успехов экипажей 67-го гв. иап стала гибель в воздушном бою командира I/JG54 Герхарда Хомута (Homuth Gerhard), имевшего на личном счету 63 победы. Установить имя советского летчика, сбившего командира 1-й группы 54-й эскадры, уже не представляется возможным. За 2 августа летчиками 67-го гв. иап было заявлено об уничтожении 13 «фокке-вульфов», в то время как реальные потери немецкой стороны, кроме самолета Хомута, составили 2 FW-190 из состава I/JG51 и FW-190F-3 из 3./SchG1. Еще 3 самолета этого типа получили повреждения.

Накануне в одном из воздушных боев был сбит еще один ас — Германн Люке из 9./JG51, еще 15 июля достигший 50-й из своих 78 побед. Согласно немецкой версии, Люке сбил советский истребитель, который тем не менее смог протаранить его «фокке-вульф». В итоге немецкому асу пришлось спасаться на парашюте.

Особое внимание командования истребительных частей и соединений 16-й воздушной армии было приковано к прикрытию наземных войск. Несмотря на богатый опыт, полученный командирами и пилотами-истребителями в кровавых боях начала июля, перехват соединений немецких бомбардировщиков продолжал оставаться непростой задачей. Так, например, пилоты 157-го иап 6-го иак трижды за 1 августа обнаруживали большие группы немецких бомбардировщиков Ju-87 и Ju-88 численностью от 20 до 80 самолетов, но атаковать их не смогли, так как во всех трех случаях были связаны боем истребителями сопровождения.

Наиболее интересный и полезный опыт в деле борьбы с вражескими бомбардировщиками получили авиаторы 6-го иак, которые начали осуществлять противодействие вражеским налетам, начиная с 3 августа. Для организации боевой работы командованием корпуса был организован подвижный командный пункт, который вместе с информационными станциями 16-й воздушной армии должен был проводить работу по управлению воздушным боем, а также освещать воздушную обстановку. Наведение истребителей, как и в период оборонительной операции начала июля, во многом осложнялось отсутствием в составе соединения радиолокационной установки «Редут», что не позволило строить боевую работу на вызовах дежуривших на земле истребителей. Так как аэродромы корпуса располагались приблизительно в 60 километрах от линии фронта, нехитрые подсчеты позволяли установить, что для появления в зоне истребления авиаторам требовалось как минимум 15–20 минут.

Анализ работы немецких бомбардировщиков показал, что над линией фронта они появлялись в основном после трехчасового интервала. Исходя из этого был составлен график ожидаемого прилета вражеской авиации, представлявший собой следующий набор временных отсечек: 6:00–7:00, 9:00–10:00, 12:00–13:00, 15:00–16:00, 19:00–20:00. Основной идеей командования 6-го иак было значительное сокращение времени патрулирования истребителей корпуса путем ограничения выделяемых для этого сил четверками и шестерками, которые уже в ходе боя должны были усиливаться дежурившим на земле резервом. Ведущие групп перед вылетом на боевые задания получили необходимые разъяснения и инструкции.

Как показал первый же день работы соединения в районе Кромы, новая тактика во многом оправдала ожидания командования. Особо были отмечены грамотные действия четверки Ла-5 279-й иад И. Я. Шестака, патрулировавших утром в районе Красниково. Избегая истребителей противника, четверка «лавочкиных» дождалась появления пикировщиков и только тогда вступила в воздушный бой. И. Я. Шестак с двух атак сбил 2 Ju-87, чем вызвал искреннее восхищение наблюдавших за боем бойцов и командиров 81-й стрелковой дивизии. Несмотря на недостаток горючего, Ла-5 атаковали также и появившуюся над линией фронта группу Ju-88 и только после появления смены в лице Як-9 273-й иад ушли на свой аэродром.