Оригинальность в рамках традиции позволяла Ренуару мысленно приобщиться к сонму художников прошлого, которыми он восхищался. Но одновременно он нуждался в обществе своих современников, а также в помощи друзей и слуг. Чтобы писать свои радостные картины, Ренуар должен был работать в компании других, причем не важно, что он изображал – людей, пейзажи или натюрморты. Поскольку состояние его ухудшалось, визиты к друзьям сделались затруднительными, оставалось ждать, что они приедут к нему сами. Он пишет Ривьеру с юга Франции: «Больше всего я боюсь одиночества; даже под этим прекрасным солнцем я все равно одинок»[1058]. Примерно тогда же, в середине ноября 1908 года, он пишет другому другу: «Пустота в доме сводит меня с ума»[1059]. Борясь с одиночеством, Ренуар всегда радушно приглашал друзей приезжать к нему в гости и оставаться подольше. Если в его жилище имелись свободные комнаты, он селил гостей там, если нет, они останавливались в ближайшей гостинице, пока в доме у него не освобождалось место. Это видно из его записки 1903 года, адресованной Малек: «Дом полностью занят, но рядом в гостинице „Савурнен“ есть номера. Впрочем, это лишь на несколько дней. Как только Пьер и жена уедут, освободится место»[1060].

Помимо общества, Ренуар нуждался во множестве людей, которые помогали ему справляться с бытом: одеваться, умываться, есть, готовить и укреплять на коленях палитру, вкладывать кисть в малоподвижные пальцы. Он непрерывно курил, кто-то должен был помочь ему зажечь сигарету, вложить в руку, а потом вынуть, когда он возвращался к работе. У них с Алиной был внушительный штат прислуги – некоторые слуги путешествовали вместе с ними, другие постоянно работали в каком-либо из домов семейства Ренуар. В июле 1908 года Ренуар писал Алине: «Большая Луиза прислала письмо, что она в твоем распоряжении. Пишу Клеману, что ты, возможно, приедешь во вторник. Напиши им и сообщи свои планы. Если по дороге собираешься заехать в Эссуа, я тебя там встречу. С любовью к тебе и детям»[1061]. Среди их общей прислуги были горничные, поломойки, прачки и шофер Пьер Рикор по прозвищу Баптистен. Как уже говорилось, самой преданной служанкой Ренуара была Габриэль. Кроме того, иногда, уезжая на юг, он брал с собой кого-то из парижских работников, чтобы они помогли ему обустроиться. Например, Жоржетта Дюпюи, горничная по прозвищу Булочница (муж ее был пекарем), сопровождала Ренуара в Кань в 1908 году, но вскоре вернулась обратно в его парижскую квартиру, где тогда жил Пьер[1062].

Чтобы было где разместить растущий штат прислуги, родных и друзей, в 1898 году Алина купила амбар рядом с их домом в Эссуа и соединила два этих здания[1063]. На эти работы ушло несколько лет. После их завершения получился дом, где на первом этаже находились гостиная, кухня и мастерская Ренуара, а на втором – четыре спальни, в том числе его и Алинина. На верхнем этаже было три комнаты, из них как минимум одна предназначалась для прислуги. В доме был водопровод и санузел с септиком. Кроме того, была и маленькая уборная во дворе. Впоследствии Ренуару построили двухэтажную мастерскую в саду, а ту, что была в доме, переоборудовали в столовую.

В 1907 году, когда эти переделки в Эссуа были завершены, Алина решила, что она хочет квартиру поизысканнее в Париже. Понимая, что муж, скорее всего, воспротивится, она решила не посвящать его в свои планы; вместо этого она привлекла к процессу друга и заказчика Ренуара Мориса Ганья. Ганья был зятем Поля Галлимара, состоятельным молодым человеком, поначалу работавшим в сталелитейной промышленности, но в 1902 году, после того как он заболел малярией, жена убедила его отойти от дел и заняться коллекционированием. В 1905 году Ганья напрямую приобрел у Ренуара 12 работ за 20 тысяч франков, а в итоге собрал около 160 его произведений[1064]. Поскольку многие бывшие патроны Ренуара недавно умерли – Маргарита Шарпантье в 1904-м, а Жорж Шарпантье и Поль Берар в 1905-м, – художник рад был появлению такого страстного поклонника. В 1906 году Ренуар написал портрет сына Ганья Филиппа в возрасте двух лет[1065]. Зная, что у Ренуара тоже есть маленький сын, Ганья в том же году прислал Коко подарок на Рождество. Ренуар пишет в ответ: «Дорогой месье Ганья, вчера вечером Коко получил прекрасного игрушечного Буффало Билла – его привезли в самый подходящий момент, и он вызвал взрыв восторга. Поскольку жена в Париже, а сам я передвигаться не в состоянии, я мог подарить ему только игрушки из Каня… Благодарю Вас, что вспомнили о Коко и доставили ему такую радость»[1066]. В 1909 году Ганья заказал две большие картины к себе в столовую: «Танец с тамбурином» и «Танец с кастаньетами»[1067].

Будучи в эти годы основным покупателем работ Ренуара, Ганья познакомился с его женой и детьми. Именно поэтому в 1907 году Алина сочла возможным связаться с ним напрямую и попросить, чтобы он помог ей подыскать в Париже новое жилье. Ганья сумел найти квартиру, которая пришлась Алине по вкусу, на бульваре Малерб в Семнадцатом округе, на северо-западе Парижа. После этого он, видимо, написал Ренуару в Кань, испрашивая его согласия. Ответ художника сохранился: Ренуар, ничего не знавший о намерениях Алины, остудил их прыть, написав: «Пожалуйста, подождите»[1068]. Несколько недель спустя он отправил Ганья еще одно письмо: «Только сейчас я понял, насколько эта квартира неудобна. Домохозяин заставит меня подписать договор, которым я дам согласие на старосветски-буржуазный образ жизни. Я этого сделать не могу, потому что у моей двери будут постоянно сновать заляпанные краской натурщики, туда будут втаскивать ящики с холстами и пр. Консьерж будет недоволен, домохозяин укажет мне на дверь, и нам снова придется переезжать… В любой среде нужно соблюдать правила жизни, а я раньше об этом не подумал… Посему передайте моей жене, что домохозяин не хочет сдавать жилье художнику. Тем самым мы избежим ненужной переписки и бессмысленных обсуждений»[1069]. Алина попыталась устроить переезд за спиной у мужа, но и Ренуар обвел ее вокруг пальца, уговорив Ганья отказаться от квартиры и избежав тем самым прямой конфронтации с женой. Эта неспособность услышать друг друга после семнадцати лет брака отражала продолжающееся убывание взаимного доверия.