и давний знакомый Исаму адмирал Русин, занимавший к тому времени должность начальника Морского штаба верховного главнокомандующего[845], чем, в сущности, и являлся Морской генеральный штаб.

Такэсита откинулся на спинку кресла. Следуя своему годами выработанному порядку, он подводил итоги прочитанному и обдуманному. Для себя. Намечал план на перспективу, исходя из своего видения ситуации, даже если никто ему прямо таких указаний не давал. Да он в этом и не нуждался… Итак, участь Николая II предрешена. Но японцам мало того, что готовы дать им в России англичане. Надо договариваться с американцами, как поделить Сибирь. Лондон здесь не в счет. Хватит им Севера России. Янки спят и видят, чтобы получить под свой полный контроль Транссиб. Да и заявочку на господство в мировом океане они сделали уже давненько. Такэсита невольно улыбнулся, вспомнив, как Рузвельт под занавес своего срока в Белом доме вдруг отправил в кругосветное плавание «Великий белый флот» — 16 линкоров, чтобы ни у кого не возникало сомнений, кто теперь лидер в мире[846]. Кто-кто, а он-то точно понял, кому предназначалось это дружеское предостережение от попыток соперничать с США — Японии. Токио определенно давали сигнал, что не стоит рассчитывать на господство в мировом океане после победы над Россией. Что ж, посмотрим.

Адмирал ловким, словно заранее отрепетированным движением безошибочно выхватил из стопки бумаг донесение из Вашингтона. Он невольно улыбнулся, представив себе своего друга, военно-морского атташе Китисабуро Номуру[847], который, несомненно, готовил это разведывательное донесение для Токио. По данным, полученным резидентурой японской военно-морской разведки в США, там по поручению президента Вильсона организуется специальная миссия, которая будет направлена в Россию в «помощь» царскому правительству для организации работы железных дорог, где возникли крупные перебои в перевозке грузов, в том числе и военных. Однако очевидно, что главной задачей американцев будет взять под контроль Транссиб.

Возглавит миссию Джон Стивенс[848], известный американский инженер, принимавший участие в строительстве наиболее протяженных железнодорожных магистралей в США и Панамского канала, куда его нанял главным инженером лично президент США Теодор Рузвельт.

Такэсита даже потер ладони от удовольствия. «Вот с этого, с Транссиба, и начнем», — почему-то вслух произнес он. Теперь тактика переговоров была ему ясна. И начнет он с племянника Теодора Рузвельта, заместителя военно-морского министра США Ф. Д. Рузвельта[849]. Да, именно того великого ФДР, который пока еще мало кому известен. И это есть хорошо, подумалось адмиралу, ибо так удобнее будет Номуре разрабатывать очень перспективного кандидата.

Токио нужна территория вплоть до Байкала. И решить этот вопрос могут только американцы. А заодно Такэсита через свои связи в окружении президента Вудро Вильсона, в частности адмирала Уильяма Бенсона[850], должен подготовить переговоры с США на самом высоком уровне, чтобы гарантировать согласие Вашингтона на интервенцию в Россию. И ему это удается. В июне 1917 г. уже в звании вице-адмирала Исаму Такэсита сопровождает в поездке в США бывшего министра иностранных дел Кикудзиро Исии, на которого возложена деликатная миссия объяснить в неформальном общении «специальную позицию Японии по Китаю», где Токио в одностороннем порядке определил себе особые полномочия. В одной из секретных телеграмм в адрес главы Государственного департамента от временного поверенного в делах США в Токио Поста Уилера[851] от 27 июня 1917 г. вице-адмирал Исаму Такэсита упоминается как «один из наиболее важных членов японской делегации»[852].

Кстати, Пост Уилер прекрасно знал Россию, где проработал в качестве журналиста несколько лет. В 1912 г. в Лондоне с иллюстрациями Ивана Билибина вышла его книга «Русские сказки» («Russian Wonder Tales. With a Foreword on the Russian Skazki»), пользующаяся известностью и сегодня. Естественно, выдержавшая с тех пор множество переизданий. Я видел издание 2010 г.

Как заявлял впоследствии заместитель министра ВМФ США Франклин Рузвельт, американский флот приветствовал приезд Исаму Такэситы как «возможность установить отношения между военно-морскими силами США и Японии на дружеской основе»[853]. На самом деле Такэсита фактически является ключевой фигурой со стороны Японии на переговорах в Вашингтоне об условиях вступления США в войну в Европе. Более того, из-за слишком большой вовлеченности американских ВМС совместно с Великобританией и Францией в боевые действия в Атлантике Ф. Д. Рузвельт фактически сам предложил японскому флоту «взять на себя ответственность за тихоокеанский театр военных действий». А пока, надо признать, Китисабуро Номура потрудился на славу. Его встречи с молодым заместителем министра ВМФ (оба предпочитали проводить их в неформальной обстановке в клубе «Метрополитен») с каждым разом становились все доверительнее. А вскоре японский военно-морской атташе стал частенько заглядывать и в дом своего американского друга в Вашингтоне. Номура в донесениях в Токио нахваливал американца за его «находчивость», «открытость» и «полную осведомленность в морских делах»[854]. Интересно, в чем же проявлялась «находчивость» будущего 32-го президента США? Не в изобретении ли новых предлогов, чтобы получше зашифровать их уже столь тесный контакт с Номурой перед окружающими?

Американцы еще не понимают, какого кровожадного хищника выращивают себе на погибель. До трагедии в Пёрл-Харборе пока далеко. Да и там, если приглядеться, все не так чисто. А пока лично президент США награждает Такэситу медалью флота США «За выдающиеся заслуги по службе». Сам ФДР превращается в его близкого друга.

На Парижской мирной конференции в 1919 г. именно он, адмирал Исаму Такэсита, по признанию многих современников, действуя из-за кулис, принимал главные решения. Его полностью поддерживал Китисабуро Номура, помогая продавливать выгодные ВМФ Японии решения. Здесь японская делегация проявила верх лицемерия. Ко времени открытия конференции в Париже японцы, опираясь на собственную военную мощь, не затронутую боевыми действиями в Европе, в первую очередь на окрепший военно-морской флот, были настроены весьма агрессивно в отношении укрепления своих позиций в Азии и на Дальнем Востоке. Заметно возросло влияние военных моряков на центры принятия решений и в политической системе самой Японии, где флот явно потеснил своего давнего конкурента армию.

ВМФ Японии активно поддерживала и национальная буржуазия, видя в строительстве флота прекрасный источник собственного благополучия и расширения возможностей выхода на зарубежные рынки. «Вознаграждение для Японии за участие в Первой мировой войне было невероятным: больше, чем мог представить себе любой оппортунист с горящими от жадности глазами, — отмечает британский историк Чарльз Шенкинг. — За время войны выделяемые для флота ассигнования увеличивались намного быстрее, чем когда-либо прежде в истории Японии, и составляли в 1921 г. 32 % национального бюджета. Ни один другой институт в стране не получал больше денег, чем флот»[855]. Это означало огромные доходы и для национальной буржуазии, поскольку 37 % боевых кораблей строились на частных