— Не говорите об этой поездке никому. Ни вашим однокурсникам, ни тем более — Джордасу. Особенно ему. Он может воспринять информацию слишком… субъективно и отреагировать… неоднозначно.

— С чего бы мне с ним откровенничать, — пробурчала я, пытаясь хоть как-то сформулировать кипящее внутри негодование. — А с другой стороны, если вы бросаете студентов один на один разбираться…

— Я действительно не могу ничего сделать.

— Очень жаль!

Сэр Мэтью открыл было рот, но тут же закрыл его и уставился куда-то вниз, мне под ноги. Я невольно проследила его взгляд — и тоже сначала открыла рот, а потом закрыла. Из-под закрытой двери через узкую щель в кабинет просачивался дым. Густой и почему-то ядовито зелёного цвета.

***

— Эт-то… — подавился словами сэр Алахетин, на пути к дверям бросив на меня негодующий взгляд, на что я только качнула головой — в нашем с Джеймсом и Мэй плане ничего подобного и близко не было. Да и, собственно, весь план с дикой скоростью летел к демонам. Сэр Мэтью распахнул дверь и дал мне возможность полюбоваться на кусок пустого коридора, уже по пояс этим самым дымом заполненного. Запаха я не чувствовала, но постепенно дым начинал разъедать слизистые глаз, носа… я закашлялась, горло отчаянно запершило. Изумрудная гадость, будто обрадовавшись приглашению, стала неторопливо, по-хозяйски, заползать в кабинет.

— Это еще что? — спросила я через кашель, но не получила ответа. Магическая природа дымовой завесы не вызывала сомнений, вот только плетения, наложенные неведомым шутником или злопыхателем, были довольно странные.

— Кто-то сегодня ой как огребёт, — сэр Алахетин вышел в коридор, дым почтительно расступался перед ним, создавая подобие внутреннего коридора. Сердито оглянулся на меня и рявкнул. — Идите сюда!

— Я-то тут при чём?! — искренне возмутилась я, но тихо и, конечно, пошла, стараясь ступать точно за ним. Спустя метров десять увидела жавшуюся к стене растерянную Мэй. Вокруг неё дыма в радиусе метра тоже не было.

— Уберите это всё здесь вместе с мисс Хамминбёрд! — кажется, проректор уже был не то что бы раздражен и удивлён, он был в ярости. — Я вернусь через десять минут…

— Каким образом?

— Вы студенты второго курса, считайте это своим… контрольным дополнительным заданием! — он кивнул Мэй, обводя рукой коридор, и почти что перешёл на бег.

Студенты, а не уборщики!

Зато у нас будет время на небольшую экскурсию в каби…

— Эй! — на ходу обернулся сэр Мэтью, словно подслушав мои коварные мысли. — С этажа не уходить, в кабинет не входить, остаётесь тут за старших!

…Вот ведь демон. Ну и ладно.

Если бы не Мэй, я бы замерзла, как кусок мрамора на зимнем морозе, даже собственный огонь не спасал. Зеленый дым оказался стылым, и казалось, что мы попали в склеп. Но маленькая персональная способность моей тихой соседки по гашению чужой магии оказалась в данном случае как нельзя кстати: пока я распутывала плетения, словно попавшие в лапы шаловливой кошке клубки шерсти, она попросту их убирала, заставляла сжиматься и втягиваться друг в друга. Один раз Мэй неуверенно покосилась на заманчиво незапертый кабинет, но я, чуть подумав, с искренним сожалением покачала головой. Слова сэра Алахетина не были случайными, что-то такое он явно заподозрил, пожри его демоны. Его и Джеймса — свалил куда-то, зараза. Пусть идёт на свой бал вместе с Ларсеном — девушка будет в еще большем ажиотаже, а у Габриэля не будет повода думать о нас… всякое.

Через час, когда у меня уже зуб на зуб не попадал, вернулся сэр Мэтью. Коротко бросил: "спасибо, идите", напоследок грозно захлопнув за собой дверь кабинета. Мэй только вздохнула, а я сжала в кармане листик картона. Ну… хотя бы почитаю о Тарольских на досуге. Если он у меня будет, этот досуг.

Мы с Мэй, ёжась и растирая руки, вышли из административного корпуса, следов дыма нигде более не наблюдалось — и разошлись у входа. Я задержалась куда дольше, чем планировала, и теперь не знала, куда мне идти. Занятия, вроде, закончились, ужин ещё не начался… Подумав, я направилась в сторону мужского общежития. Если встречу Джеймса — сразу его обрадую, что после его постыдного дезертирства ему ничего не светит. Лет десять как.

Но Джеймса нигде не было видно. В их общей комнате находился только Габриэль — и он был один. Заложив руки за голову, лежал на кровати с закрытыми глазами и, видимо, спал — даже во сне бесконечно прекрасный, какой-то… эстетичный, словно позирующий для картины "тяжелые трудовые будни аристократа". Аккуратно сложенные очки на прикроватной тумбочке, пухлая книжка свидетельствовали о том, что в отличие от меня Габ более чем спокойно провел сегодняшний ранний вечер.

Красивый. Никакого храпа, слюней, приоткрытого рта и прочей не самой приглядной физиологии, напротив — разметавшиеся платиновые волосы, сомкнутые губы, всегда будоражившее меня сочетание силы и изящества. Неожиданно мне даже стало жаль — было бы как-то проще, будь Габ немного… да, будь он проще, мне было бы проще с ним.

— Габриэль, — окликнула я, но вдруг вспомнила, что его-то печати на месте и слышать меня он никак не может. Это и огорчило, и в то же время…

— Так стыдно, что я делаю что-то за твоей спиной, — начала я, подходя ближе. — Иногда мне реально кажется, что я ненормальная. Дело не в тебе и не в моём к тебе отношении. Я люблю тебя. Я всегда тебя люблю, даже когда ухожу… Ухожу не от тебя. Ухожу в поисках себя, наверное. Надеюсь, у тебя хватит терпения.

Он не мог меня слышать, но, к счастью, слух был не единственным органом чувств. Я помедлила, а потом опустилась сверху, глядя в его моментально распахнувшиеся разноцветные глаза, лёгким поцелуем гася любые вопросы. Я лежала на нём, касаясь губами его лица, но Габ подхватил поцелуй, обнял меня, пробежался пальцами по позвоночнику. Мы никогда еще не были так непозволительно близко друг к другу. И, пожалуй, в первый раз на самом деле стала мешать разделяющая нас одежда. Мы целовались, и я, чуть приподнявшись, запустила руки под его рубашку, стараясь прижаться еще сильнее, погладить горячую гладкую кожу. Габриэль резко перевернулся вместе со мной, оказавшись сверху, зеленый и голубой глаза казались одинаково тёмными. Его пальцы погладили мою шею, ключицы, мягко скользнули под мою свободную блузку, и я, не выдержав, охнула, потянулась к нему, прикусывая то щеку, то губы, то подбородок, пытаясь одновременно расстегнуть тугие пуговки блузки, проклиная и их, и себя заодно. Проклиная — и заклиная.

Только бы никто не вошел, только бы…

Габриэль не услышал хлопка двери, а я услышала и дёрнулась. Не оборачиваясь, рявкнула:

— Сгинь, чудовище!

И сразу поняла, что не сгинет. Мы сели на кровати, помятые и слегка полураздетые, глядя на беззастенчиво ухмыляющегося Джеймса, подозрительно довольного для того, кто фактически бросил нас с Мэй на произвол судьбы, то есть сэра Мэтью и дымящейся гадости. То ли его девчонка проявила благосклонность, то ли… я действительно его недооценила.