Тут же на экране возникло перекошенное лицо Марика с наскоро заретушированными синяками под левым глазом и под правой скулою. Марик, заикаясь, выдавил из себя:

– Пп… роизошш… ла ошш… ибка…

И тут же камера показала вымытый ливнем да еще и почищенный на всякий случай метлами знакомый нам участок шоссе под горкою. И в сторону Глухово-Колпакова, и в сторону Светлозыбальска уверенные неслись машины.

Произнесши «ваш корресс… пондент в Глл… ухово-Колл… паково…», Марик даже не успел добавить имя свое, как немедленно исчез. И не только из кадра, эфира и телевидения, но и вообще отовсюду. Ну, неизвестно нам, как и куда, врать не станем. Да мы и… Ну, вы знаете. Зато достоверно известно, что в ансамбле Болла Дройстрёма появился со временем новый солист в новой – так, во всяком случае, казалось – в новой бородке, тоже, как и Дройстрём, ужасно машущий на Луначарского и поющий по-шведски с неким очаровательным акцентом.

А мы с вами вернемся в Россию, дорогие мои.

Тут мы вам должны сообщить, что Иван Голубович за весь период губернаторства своего в Глухово-Колпакове не счел нужным обзавестись не только женою – ну, это вы сами уж давно поняли, дорогие мои; при Ванькиных склонностях никакая жена не была бы возможна в нашем правдивом повествовании, да и на хрен жена-то ему? – но и заместителем по службе тоже не обзавелся. Московские и всякие иные радетели многaжды Ивану нашему Сергеичу заместителей сватали, навязывали и назначали, некоторых Голубовичу пришлось действительно взять и держать какое-то время в областном кресле – да, приходилось, но неизменно каждый зам из кресла своего явными или неявными стараниями губернатора вылетал и спасибо говорил, что, вылетая, не залетал сразу за решетку. Все-таки один, кажется, вовремя не захотел вылетать и тогда вылетел позднее, и, действительно, тут же совершил посадку прямиком на ту самую скамейку, на скамью. И вовсе не на скамейку запасных, а как раз на другую. Так что заместителей у Ванечки нашего не было, как, значит, и жены.

Всяких жен ему, разумеется, тоже многaжды сватали и чуть ли не назначали, говоривши, что губернатору области, пусть и очень небольшой по российским меркам, нельзя оставаться неженатым, но Голубович, рискуя служебным положением, твердо сопротивлялся. Противодействовать сватавшим – не только, конечно, Алевтине Филипповне, первой его свахе, о которой мы вам, дорогие мои, уже рассказывали, но и людям покруче, было непросто, но Голубович справился. Как запросто справлялся и с частными инициативами теток, желающих за него выйти замуж. Ну, запросто. Тут мы не станем погружать вас в подробности, они ужасны. С бабами Иван Сергеевич принципиально не воевал, но нескольких оттраханных теток пришлось возвратить, что называется, в сознательность. Ну, это в сторону, да-с, в сторону.

А про отсутствие заместителя и тем более нескольких заместителей мы сообщили вам неспроста. Потому что, как только весть о губернаторском теракте докатилась до города – что тут? два шага! – и до белого здания областной администрации, тут же в здании оном возник вакуум. Даже некоторые областные чиновники, в том числе и Премьер областного правительства и Председатель Областной Думы, будучи в воскресный день в связи с чрезвычайным происшествием вызваны на работу, начали натурально задыхаться, дорогие мои. Даже несколько неотложек прибыли к Белому Глухово-Колпаковскому дому, и даже нескольких задыхавшихся увезли в больничку. А еще человек восемь – все начальники отделов и управлений – сами, своим ходом – то есть, на служебных своих авто, тяжело дыша и беспрерывно хватаясь за сердце, отправились обратно по домам, где и благополучно проболели всё время Глухово-Колпаковской смуты. Ну, бывает. Человеческий организм – дело тонкое.

На посту остался только голубовичевский секретарь Максим.

Утром, еще обсуждаючи с быстро натягивающим штаны Денисом креатив и творческие возможности Катерины, проявленные минувшей ночью, Максим допил коньяк, оставленный актрисой – прямо скажем, на донышке оставалось. Ну, вы, дорогие мои, за Максима не беспокойтесь – дареных бутылок, и весьма ценных, у него дома насчитывалось штук сто пятьдесят. Сувениры. Да-с! Сувениры секретарю большого начальника. Кроме сувенирных конвертов, разумеется, и всего прочего. Но это в сторону, так, в сторону. Просто открытая Катериной фляга оказалась как раз под рукой, а вся остальная коллекция, как вы сами вскоре увидите, ему не пригодилась.

Денис, как мы вам уже говорили, ссылаясь на предстоящий, несмотря на воскресенье, трудовой день, выпить решительно отказался, что сразу дало секретарю основания усомниться в его, Дениса, профессиональной пригодности. И напрасно, скажем мы вам. В тот же день секретарь Максим смог изменить свое мнение о профессионализме Дениса. Утром же секретарь ничего Денису на его императивное указание о какой-то неизвестной поездке не ответил, просто не успел, допил, значит, коньяк, так же, как Катерина двадцать минут назад, распахнул холодильник, убедился в глобальной, космической его пустоте, и вновь включил телевизор, открывая было следующую бутылку. Через минуту он дрожащими пальцами набирал один за другим номера на телефоне.

А мы вам ничего про Максима-то не рассказали, дорогие мои. Некоторые полагают, что секретарь, а тем более, страшно молвить, секретарша – весьма незначительные персонажи не только в нашем правдивом повествовании, но и в самой жизни. И нечего тут привлекать к ним внимание читателя. Но нет! Это ошибка! Ошибка! Зачастую секретари как раз и выходят в самые что ни на есть высокие начальники, вспомнить хотя бы такую должность – Генеральный Секретарь. Вспомнили? Но и не вышедши, что называется, в люди, секретари и секретарши столь существенное влияние оказывают на развитие событий и здесь, у нас с вами, дорогие мои, и везде, так что принижать значение их, стоящих обычно за спинами своих боссов, мы совершенно не склонны. Сам Максим, если по правде вам сказать, ничего выдающегося свершить не успел, разве что регулярно стучал на Ивана Сергеича всюду, куда можно и куда нельзя. Дык ведь это обязанности всех секретарей, – стучать на боссов. И Ванька наш прекрасно, разумеется, знал, чем его секретарь развлекается. Выявить тех, kто стучит по велению сердца, а не по служебной необходимости – вот тут дело посложнее.

Так что мы два слова про Максима скажем. Главное в его биографии – молодого человека в свое время не приняли в школу ФСБ. Именно поэтому его карьера по-настоящему не сложилась. Не склалась. Тем не менее, Максим всеми фибрами души всю жизнь стремился по мере сил помогать компетентным органам и вообще мальчик был хороший. Несмотря на прижимистость помогал еще живым родителям, бывшим областным комсомольским, потом мелким партийным сошкам, а теперь рядовым пенсионерам. Всегда Максим мечтал, что сделает жизнь свою куда более удачною, нежели чем сделали родители. Бог весть, если бы сын знал, почему его не взяли в так называемые «органы» и вообще не давали ему никакого ходу, он бы своих стариков бросил бы существовать на пенсию и лекарства импортные им перестал бы покупать. А дело в том, что его папенька однажды – давно это было – рассказал в присутствии близких друзей анекдот как раз про Генерального Секретаря. Скажем уж честно, совершенно не смешной анекдот.