допускать больше никаких бесед с кем бы то ни было, кроме него, и, разумеется, несанкционированных контактов со СМИ. Предполагалось, что даже муж Анны Поу будет в определенной степени оставаться в неведении.

Защита Поу, с точки зрения Симмонса, должна была состоять в сборе фактов, выстраивании их определенным образом и сохранении в тайне – до того момента, когда они будут преданы гласности. Симмонс начал выстраивать то, что он сам в разговоре с Поу потом назовет «лагерем обороны», и Поу должна была в нем укрыться. Разграничительная линия была проведена. Те, кто хотел узнать и рассказать правду, находились с другой стороны.

* * *

В тот самый день, когда Поу позвонила Малдерик, помощник прокурора Артур «Крутой» Шафер и специальный агент Вирджиния Райдер начали опрос первого из четырех свидетелей, работавших в «Лайфкэр», в связи с их утверждениями о подозрительных смертях на седьмом этаже Мемориала. Юрист «Лайфкэр» назначил время опроса, исходя из их пожеланий. К Шаферу и Райдер присоединился друг Вирджинии по полицейской академии, Арти Делановиль, федеральный следователь Министерства здравоохранения и социальных служб, который раньше тоже работал в отделе по борьбе с мошенничеством в сфере «Медикейд». Там он часто раскручивал дела вместе с Райдер. Прокурор штата Луизиана начал одновременное расследование смертей в больнице и доме престарелых, подозревая, что в обоих случаях были совершены преступления, нарушены федеральные законы в сфере здравоохранения.

Первым свидетелем была беременная на большом сроке заместитель администратора отделения «Лайфкэр» в Мемориале Диана Робишо. Ее опрос проходил по телефону, рядом с Робишо находились два юриста корпорации «Лайфкэр». Женщина рассказала, что происходило во время урагана, упомянув, что к среде из-за страшной жары ужасный запах из морга, где не работала холодильная установка, с восьмого этажа через лестничные пролеты распространился по всему зданию. Поведала она и о том, как персонал по ночам не смыкая глаз обтирал пациентов спиртом и ставил больным гравитационные капельницы (обычно в больницах это не практиковалось). Все это, объяснила Робишо, делалось для того, чтобы хоть немного облегчить состояние пациентов и сохранить им жизнь. Потом она рассказала об инциденте, в связи с которым ее опрашивали. Это произошло утром в четверг, 1 сентября. Робишо спустилась вниз с двумя коллегами, чтобы поговорить со Сьюзан Малдерик. Та, вспомнила Робишо, сказала им, что «план состоит в том, чтобы не оставить в больнице ни одного живого пациента».

Робишо нашла Анну Поу на седьмом этаже, когда вернулась в отделение «Лайфкэр». «Мы спросили: «Вы доктор Поу?» – рассказывала Робишо. – И она ответила: «Да, я доктор Поу». Тогда я сказала, что мисс Сьюзан велела нам с ней поговорить». Затем Робишо, по ее словам, представилась, а Поу сказала, что уже говорила с главной медсестрой отделения «Лайфкэр» и вызвала нескольких других сестер, чтобы побеседовать с ними. «Я изо все сил стараюсь вспомнить как можно точнее, что именно и какими конкретно словами она мне это сказала, – говорила Диана Робишо. – Ну, понимаете, в общем, она сказала как-то так: мы все здесь блокированы, и эти пациенты, они, ну, словом, они не выживут. Что-то в этом роде». Затем Робишо сообщила, что Поу попросила ее сделать выбор: «Вам нужно принять решение: хотите вы, чтобы ваши сотрудники оставались на этаже, или нет». «И знаете, – продолжала Робишо, – тысячи мыслей роились у меня в голове в тот момент, и, наверное, я не вполне отдавала себе отчет в том, что происходит. Но я помню, как я сказала: «Нет, конечно нет, я совсем не хочу, чтобы наши люди остались в отделении». Правда, Анна Поу высказалась несколько более конкретно, общаясь с Терезой, когда говорила с ней об этом».

«Позвольте мне спросить вас, – перебил Робишо Делановиль. – Что именно сообщила Тереза о том, что ей сказала доктор Поу?»

«Она сказала, что, э-э… доктор Поу сказала, что… в общем, она сказала: «Эти пациенты не выживут». Да, знаете, «эти пациенты не выживут», что-то в таком роде. А, да, и еще: «Принято решение сделать этим пациентам смертельные инъекции».

История получалась страшная, но при этом довольно запутанная. Сама Робишо не слышала, как Поу говорила, что собирается ввести пациентам «смертельные дозы» препаратов. Она сообщила об этом следователям со слов своей коллеги, Терезы Мендес, одной из наиболее опытных медсестер «Лайфкэр». Нельзя было исключать, что слова Поу неправильно расслышали, исказили, а ее намерения были неверно истолкованы. (Впоследствии адвокат Анны Поу настаивал на том, что она вообще не произносила этих слов.)

Опрос продолжался. Робишо заявила, что рассказала Поу о шестидесятиоднолетнем Эмметте Эверетте, который был в сознании и отдавал себе отчет в том, что происходило вокруг, но весил 380 фунтов и был парализован. Поу, по словам Робишо, ответила, что ей ничего не известно о том, что кто-то из пациентов «отдает себе отчет в происходящем», то есть находится в сознании. Потом к Поу на седьмом этаже присоединились две медсестры. Робишо не знала их имен. Собравшиеся принялись обсуждать сложившуюся ситуацию.

«Мы много раз проговаривали все возможные сценарии, – продолжала Робишо. – То есть можно ли его эвакуировать, другими словами, смогут ли сотрудники и волонтеры чисто физически спустить его вниз по лестнице, протащить сквозь дыру в стене и доставить на вертолетную площадку. В общем, они сказали, что не думают, что это возможно. А потом Поу сказала: «Может, кто-то из вашего персонала, кто-то, кого пациент знает и чье появление не вызовет у него тревоги, добровольно подойдет к нему и… и введет ему снотворное». Тогда мы сказали: «Знаете, у нас здесь есть один очень сильный, решительный медбрат, его зовут Андре». Мы уже совсем решили было привлечь к этому Андре, но тут я вдруг представила, как мы объясняем ему все это, как он слушает нас, и, сама не знаю почему, сказала: «Нет, Андре не станет это делать».

Робишо рассказала, что после этого она вместе со своими сотрудниками покинула седьмой этаж. Еще Робишо вспомнила, что перед тем, как спуститься вниз, Поу снова подошла к ней, чтобы поговорить: «И она сказала мне: мол, знаете, я не хочу, чтобы кто-то взваливал на себя такую ответственность, тем более что, собственно, компания «Лайфкэр» здесь ни при чем… Да, а потом еще сказала: «Я беру на себя всю ответственность за это и не хочу, чтобы кто-то беспокоился насчет своей лицензии». Ну, или что-то в этом роде».

После того как в четверг днем ее эвакуировали по воздуху в другое лечебное учреждение «Лайфкэр», Робишо и еще несколько ее коллег на арендованном их компанией автобусе отправились в Батон-Руж.