и засветил глазами. Истинные растянулись, охватывая всех седоков сзади, будто для того, чтобы никто не свалился в пути. Спокойный рассказчик и еще двое засветились ярким белым огнем и рванулись вперед.

Дирт помчался со скоростью, которой Геранд не предполагал у существа, ползущего по подземному ходу. Осторожно высунув голову из-под крыла, Геранд увидел мчащиеся мимо черные стены, то подступающие к самому боку змея, то расступающиеся в бескрайние пещеры. Потолки то смыкались с полом, то возносились в черную высоту. Откуда-то с грохотом сыпались камни, но ни один не задел сидящих на змее путешественников. Как в тумане проплыли мимо него какие-то выложенные из дикого серого камня стены, явно созданные не Предком, а человеческими руками, потом мелькнул неясный свет где-то наверху, и змей остановился.

Они оказались в небольшой пещере, изогнувшейся дугой вокруг какого-то округлого, бугристого камня, поднимавшегося от пола до потолка. Потолок был высоко, на два человеческих роста от пола. Князь-под-горой спрыгнул со спины змея, подбежал к бугристой стене, будто сложенной из черных шаров и принялся рассматривать ее. Торик взлетел и взобрался на уступ стены над его головой, под самым потолком.

– Это что, то самое место, где мыслесила? А как мы туда войдем? Разберем стену? – спрашивал он, прихлопывая крыльями от воодушевления.

– Здесь прежде было гнус-с-сное оружие, – прошипел Неистовый. – Даль-ш-ше путь закрыт проклятыми.

Князь Дарион даже засмеялся.

– Так вот это что! Я бывал здесь двести лет назад, когда был князем. Это Колодец даров, в который рудоделы каждый год бросают сделанные новичками на испытаниях вещи! Только после того, как молодой мастер или мастерица пройдут испытание, они могут работать самостоятельно. А вещь, сделанная к испытанию, попадает сюда, в память о мастерстве и подвигах прошлых времен.

Он похлопал по бугристой стене ладонью.

– Сюда нам не надо, путь к Голому Камню слева.

– А рудоделы? Мы же на их земле? Был же в старину договор такой… – начал припоминать Торик.

– Договор был еще при мне, и там говорилось, что эти места под горами принадлежат тому, кто в них первый зайдет. Рудоделы считали, что они и зайдут, но на деле только колодец построили, а сверху никто сюда не спускался. Теперь я знаю, почему. Здесь Истинные уже тогда были и никого не пускали, а мы сейчас только потому прошли, что идем с ними. Ученый брат, помоги! И ты, Дирт, тоже! Давайте, тьма преисподняя!

Геранд сполз со змеиной спины и подошел. Неужели это тот самый колодец, из которого он в первый свой день на Живом Огне вытащил мыслесилой рампер Правого Дела? Где он теперь, и где Мадор? Князь Дарион снова начал хлопать рукой по камням, но на этот раз слева, там, где завал был укреплен раствором и мелким щебнем.

– Светят окна под горой,

Светят до утра…

Перед глазами поплыл желтый туман, двое Истинных метнулись к стене над головой Геранда, а с каменного потолка посыпались осколки камней и песок. Стена осталась стоять непоколебимо. Похоже, еще при строительстве в нее была вложена немалая мыслесила, защищающая кладку от разрушения. Геранд снова захлопал по раствору и камням, по щебню и сплошному камню пола. Теперь Дарион пел, постукивая каблукам по полу, будто собирался начать танец, но не решался. Это опять была та самая песенка о родном доме и огоньке в поле. Почему, если танец ему помогает, он не танцует в полную силу? Мыслесила у Дариона никогда не сравнится с той, что есть у настоящих повелителей вещей, даже с голубым камнем, то есть первоскорлупой. Надо не сдерживать его мыслесилу, а помочь ему и еще нажать покрепче на эту стену. Геранд подошел ближе к нему и захлопал там же, усиливая действие. Вот теперь лучше! Надо еще раз пройти за ним вдоль стены, тогда действие будет сильнее.

– За светящимся окном

Кто-то ночь не спит,

Кто-то помнит о былом -

Огонек горит.

Геранд принялся подпевать, хлопая ладонями по камням и стараясь не путать слова. И вот камни начали покачиваться и вздрагивать, вот уже покатились друг за другом, блестя в свете змеиных желтых глаз. Синий змей зарычал, загудел и вдруг тоже начал подпевать, постукивая синим чешуйчатым хвостом по стенам и полу. Чудовище умеет петь? Ого, какая у него мыслесила! Камни так и посыпались! Нарика и Сафи с криком подбежали к шахте, там сыпалось меньше, но в темном углу за колодцем открылась широкая трещина, и в нее был виден свет.

– Дирт, стой! И ты, Геранд! Перестарались! – крикнул князь Дарион.

– Но если свет, значит, нас слышно из торжественного зала рудоделов? – остановившись, спросил Геранд.

– Там никого нет, – спокойно сказал Князь-под-горой. – Рудоделы приходят в зал только по большим праздникам и в день Испытаний, а он был в день твоего прилета на Живой Огонь.

Но если они все же обратят внимание, и найдут здесь Геранда? Геранду было очень стыдно, но надо было признаваться честно.

– Они знают, что это я вытащил рампер Правого Дела из колодца, а для них он тоже святыня! – проговорил он. – То есть они будут ловить меня, и могут навредить всем вам.

Кажется, он сказал понятно, однако Дарион как будто не придал значения.

– Торик! – скомандовал он.– Слетай в колодец и посмотри, как там? Осторожно, чтобы тебя не видели!

Торик немедленно подлетел к щели и просунул в нее голову.

– О, да тут места много, я чувствую даже, как сквозняк гуляет. А вниз глубина такая, что свет до дна не достает! Вверх тоже высоко, это же колодец!

Летун сложил крылья вдоль спины, вытянулся, протиснулся боком и исчез. Все замерли, прислушиваясь к доносящимся оттуда звукам. Голос Торика удалялся, не умолкая ни на мгновение.

– Стены тут из какого-то особого камня, все блестящие, и вот надписи какие-то на стене! Наверху вижу круглую дырку, она обработана инструментами, а за ней низкая стенка, вроде заборчика, только каменная. Сейчас я слетаю, посмотрю!

Истинные, пренебрежительно мигнув, проплыли к дальней от колодца каменной стене, они не понимали неприличного любопытства низших к жизни других низших.

– Здесь такая красивая круглая пещера! – донесся голос летуна из колодца. – Вся в картинах! А картины выложены из разноцветных камешков, есть, кажется, и драгоценные! А вот сундуки, они заперты, но на боку у каждого какая-то надпись. Так, это на языке рудоделов…

– А что там написано? – спросила Нарика, заглядывая снизу в щель.

– Колодец памяти героя Гавора. И подарки разные, кольца, бусы, драгоценные камни, а вот кинжал, какая работа! Красота!

– Это все