— Чтобы остановить бойню, — помощник архивариуса поправил очки, очень довольный нашей эмоциональной реакцией — видимо мы отреагировали правильно, потому что он продолжил делиться информацией. — Это в сегодняшних правилах сказано — и да не вызовет больший круг — меньший, ибо не равны в силе, но меньший вправе вызвать больший, если нанесен урон чести. В поединках силы состязаются только равные, — он снова поправил очки, — относительно равные. Но более слабый имеет право вызвать более сильного, положившись на суд силы. Но, — тут он поднял палец вверх, — нужно помнить, леди, что мы говорим о смутном времени. Время силы.

— Все равно… это убийство ребенка! — Фей была явно потрясена. — Ничего не оправдывает убийства детей! — Её брат был не намного старше брата Айне.

— Лучше было бы убить просто? Без Круга? Легко судить поверхностно, когда это не ваш Род лежит на одной чаше весов, — уточнил он. — Каяле был сильнее и в своем праве. Но брат Айне умер не зря, он сохранил честь и остановил бойню. Получив невесту по условиям круга, Каяле покинул поместье. Иначе, — он любовно погладил шелковые шнуры свитков на стеллаже, — не осталось бы никого, кто мог бы говорить для истории. Леди знают, почему брачную ночь называют красной?

Я хмыкнула, а на щеках Фей-Фей вспыхнули два алых пятна.

— И леди не правы, — с удовольствием произнес он. — Не из-за красных одеяний невесты и не из-за подтверждения непорочности. Красной ночь стали называть именно с этого момента. Красная ночь Айне. Вот, находим в протоколе, — он точным выверенным движением вытащил свиток снизу стопки так, что не шелохнулся ни один из верхних, — «и кровь текла по дождевым стокам, смешиваясь с дождем, и вся брусчатка двора стала алой», — водил он пальцем, с выражением читая вслух.

— Если они что-то смогли рассмотреть ночью, с учетом внезапного нападения, — тихо прошептала я себе под нос.

— Это ужасно, — вздрогнула так любившая Ц-зин Фей-Фей. — Можно же было решить вопрос иначе. Всегда есть выход!

— Иногда выхода нет, леди. Если вы проведете здесь, — он обвел рукой бесконечные ряды стеллажей, — некоторое время, вы тоже поймете. Что иногда выхода просто нет.

— Есть вход, — я свернула последний свиток и сунула на полку. — Если нет выхода, всегда есть вход. Или… был. А выход всегда можно создать, при желании. Второй стеллаж, — вспомнила я. — Мистер Гладей говорил, что был случай в Восточном, не далее как пятьдесят зим назад. Прецедент Айне-Каяле.

Помощник величаво кивнул, довольный нашей жаждой информации, и отвел на несколько рядов назад, почти в самое начало.

— Второй стеллаж, четвертая полка. Леди, аккуратнее, — остановил он Фей-Фей, которая локтем чуть не снесла на пол его драгоценные свитки с соседней полки.

Я быстро листала свитки. Ситуация с Айне повторялась почти до последней строчки.

Претензия и нота протеста, неполный возврат «даров невесты», и право жениха вступает в силу.

Правда, на этот раз, не вернули ткани. Формальный повод. Четыре рулона лучших мирийских шелков расцветки закатного неба. Я стиснула зубы, чтобы не скомкать свиток.

Четыре рулона шелка, с вышивкой ручной работы в единственном экземпляре.

Ровно во столько оценили невесту из Восточного. Нет, женщины всегда были товаром.

Хорошим и свежим, или залежалым, если засиделись в невестах. Всех растили с мыслью о том, что мы инструмент для решения проблем клана, расширения сферы влияния, уплаты долгов и заключения крепких союзов. Остаться в своих кланах везло далеко не всем.

Это норма. За лучший товар платят лучшие деньги. Фей-Фей продолжит Род, если брат не возьмется за ум, за связи и ресурсы выгодно продадут Фейу, со мной тоже дядя заговаривал несколько раз, спрашивая, не хотела бы я посмотреть юг — были устные предварительные договоренности с Кораями. Но дядя никогда и ни к чему меня не принуждал. Или просто не успел?

Я знала, что тетя Софи из южных Кораев, и ее тоже отдавали в род Блау по договоренности.

Без любви. Но они как-то нашли общий язык с дядей, она привыкла к Северу, оформила гостиные в восточном крыле в южных мотивах, разбила зимний сад с экзотическими растениями, и вообще до сих пор в каждой части дома можно было свидетельства утонченного вкуса тети Софи.

Дядя учил меня на совесть, но совершенно не так, как Акса. Мне казалось, что я разбиваюсь о невидимую стену, когда речь заходила о чем-то по-настоящему интересном и важном. О том, что составляло саму суть нашего Рода. В детстве я даже обижалась на дядю — я тоже хотела флейту, как у Акса, чтобы он уделял мне время в зимнем саду, чтобы мы вместе разучивали ноты и тренировали «Зов». Акс спускался к Алтарю с пяти, Аксу открыли Хранилище и доступ в ту часть библиотеки, куда мне нет хода до сих пор.

Женщин учат иначе. Вкладывают время и силы, тренируют, как хорошего скакового коня, чтобы мог брать призовые места, холят и лелеят, чтобы в нужный момент выставить на торги. И юная сира послушно демонстрирует все, чему научилась.

Женщина может уйти в чужой Род, унося с собой знания и родовые тайны. Учат дочь — для чужих, учат сына — для себя. Кто в здравом уме будет передавать знания, накопленные столетиями другим? В каждом Роду свои секреты. Дураков среди Высших не было, или они заканчивали очень рано. Совсем другое дело, если дочь оставляли в Клане. Меня же растили с мыслью о том, что я буду украшением дома своего мужа, когда придет время.

Правда, летом после первого курса Академии все внезапно изменилось, как будто дядя пытался нагнать то, что упустил, вложить в меня максимум за короткое время, но это было почти бесполезно. Детство прошло, и на тот момент меня уже не интересовали родовые тайны.

Теперь мне стало понятно сочувствие в глазах Марши. Если она знала, под обетом молчания, но знала… она точно способна понять, какого это — быть проданной, просто потому что ты родилась в своем роду, просто потому что ты попала на доску, как пешка, где Старшие двигают фигуры в нужную им сторону, не считаясь с чувствами. У пешек нет чувств. Не должно быть. Есть только правила, по которым они могут ходить, подчиняясь движениям руки сверху.

Псакова Фейу! Не могла дать более прямой намек. А теперь моя стоимость равна стоимости разбитой фарфоровой вазы, с рисунком Су Ли. Раритет. Я стою, как разбитый раритет.

— Вайю? — Фей тихо смеялась сбоку. — Ты не находишь это смешным?

— Четыре рулона шелка за невесту — нет не нахожу, — и я все-таки немного помяла свиток.

— Да нет же, читай дальше.

— Я бы обратил внимание леди на любопытную вещь — изящество, с которой все было реализовано в последнем случае. Не вульгарно и прямо, как в случае Каяле, а превосходно утонченно. — Архивариус причмокнул губами.

— Вот что нужно было брать за основу Ц-зина. Любовь — существует, такая преданность, — Фей все-таки рассмеялась.

— Приоритетное право? — Я в отличие от нее совсем не находила это веселым.