Разговор как-то быстро увял. Альта думала о том, что рассказал Блайт, и никак не могла понять, как к этому стоит относиться. Магия, доступная каждому… это казалось невероятным. Она уже давно смирилась с тем, что никогда не станет настоящей волшебницей, что ей до конца жизни будут доступны лишь мелочи, которые нельзя назвать даже ярмарочными фокусами. Интересно, она могла бы… хотя, что толку мечтать о недостижимом.

Таша думала о другом. Рассказ Блайта не затронул в ее душе каких-либо струн. Старая магия… весьма интересно, но лишь в том случае, если удастся получить к ней доступ. Консул заявил, что уничтожил попавшие в его распоряжение копии, и не было причин не верить его словам. Юрай Борох вряд ли поступил так же. Уничтожить свидетелей вполне в его духе, если хотя бы половина слухов о верховном жреце соответствуют действительности, а вот предать огню найденные раритеты… Он наверняка сохранит находки, сколь бы незначительными они ни казались. Сейчас все это представлялось не важным. Если… нет, когда они выберутся из этой передряги, когда закончится эта идиотская война (победой Ордена, разумеется, в чем Таша не сомневалась), тогда можно будет подумать и о том, чтобы оставить службу Ордену и заняться поисками. Отправиться на остров Зор, попытать счастья в Выжженной Пустоши…

Сейчас надо решить, что делать с Блайтом. Ненависть, вспыхнувшая при виде Консула, уже угасла, сменившись легким раздражением. И уважением. Он оказался сильнее и как маг, и как фехтовальщик, леди Рейвен признавала это. И он мог стать весьма полезным союзником – если она сумеет убедить Консула, что это будет правильным решением.

А насколько такое решение покажется правильным ей самой?

Интересно, как отнесется арГеммит к тому, что она доставит в Инталию великого Консула, грозу орденских разведчиков? Сложно даже представить себе, сколько тайн скрывается в голове Блайта… и все эти тайны могут стать достоянием Ордена. Пожалуй, это могло компенсировать все прошлые промахи леди Рейвен, а также изрядную часть будущих. Заманчиво, в высшей степени заманчиво.

Правда, такого человека, как Ангер Блайт, сложно контролировать – если вообще возможно. Консул славится своей непредсказуемостью и умеет манипулировать людьми не хуже Метиуса. И он понимает, что в Инталии станет пленником до тех пор, пока Вершители не получат всю информацию, которой он располагает. Всю, до последней капли. А что потом? Метиус может сколько угодно рассуждать о чести, благородстве и чистоте устремлений Ордена, но все это лишь красивые слова. Таша знала им цену. За годы работы на Вершителя одно она уяснила совершенно точно – когда речь шла о благе Ордена, арГеммит совершенно не стеснялся в средствах и не считался с интересами тех, кто был необходим ему для достижения поставленных целей. Если Вершитель сочтет пленника опасным, он сделает так, что глаза Блайта никогда не увидят солнечного света… если вообще сохранит ему жизнь.

Консул не дурак… чтобы заманить его в Инталию, потребуется очень, очень серьезный повод. И Таше следует найти правильные аргументы. Если она хочет вернуться в Инталию не чудом спасшейся беглянкой, а победительницей.

– Блайт, – внезапно спросила она, – вы рассказали про этого мага, вызвавшего демона. Как его… Алкет Гард, верно? Как думаете, что он будет делать дальше?

– Я думал об этом. – Он даже не удивился ее вопросу, словно вся предшествующая беседа логически вела к выяснению судьбы бежавшего из-под стражи преступника. – Если он достаточно умен, то постарается как следует спрятаться. Спрятаться на долгие годы, пока о его существовании не забудут, пока не прекратятся поиски. Быть может, на это потребуется вся его жизнь. Но я не исключаю и другого исхода. Возможно, он захочет отомстить.

– Месть? – Таша недоуменно уставилась на собеседника.

– Служитель второго круга, уважаемая леди, слишком мелкая сошка, чтобы получить доступ к тщательно охраняемому тексту заклинания «призыв». Его подставили, леди.

– Дроган, хочешь, я покажу тебе что-то необычное?

Он мрачно посмотрел на меня, но кивнул.

– Пойдем…

Мы поднялись на верхний этаж. Дальше вела узкая, только одному пройти, винтовая лестница.

– Туда? – Он смотрел на лестницу с явной неохотой, словно бы, кроме Лабиринта, в замке были опасные места.

– Именно… я пойду впереди, если не возражаешь.

Разумеется, он не возражал. А вот если бы я предложил идти вперед ему, Дроган наверняка воспротивился бы.

Виток за витком… в какой-то момент я начал всерьез опасаться, что замок водит нас за нос и что эта проклятая лестница не кончится никогда. Однажды я поднимался по ней почти час, пока не сдался и не повернул обратно… А бывает, что ступеньки заканчиваются очень быстро.

Но вот один из витков все же вывел нас на смотровую площадку.

– Что это? – выдохнул Дроган, высунув голову из люка.

– Это верхняя часть башни. Отсюда я намеревался наблюдать за звездами… но звезд не видно.

Некогда, еще до того, как последний камень замка занял свое место, площадка была открыта всем ветрам. Здесь всегда удивительно хорошо дышалось, а еще я любил приходить сюда в дождь. Это было воистину волшебно… только ты наедине с льющейся с неба водой… Я сейчас с удовольствием обменял бы всю оставшуюся жизнь за возможность полчаса постоять под проливным дождем. Или, к примеру, за возможность обгореть на солнце.

Я подошел к краю площадки, протянул руку и прикоснулся к незримой стене, что отделяла замок от окружающего мира. Нет, даже не так… что там, за черно-белой пеленой? Эммер? Может быть, и нет.

– Это тюрьма, Дроган, – прошептал я. – Это тюрьма… для меня, для тебя, для всех тех, кто попадал сюда. Из обычной тюрьмы, друг мой, можно выйти, можно освободиться, можно бежать. Отсюда можно уйти только умерев. Я умолял тебя не переступать порог замка.

Оно подошел, тоже ткнул рукой в пелену. Пальцы уперлись во что-то твердое, неподатливое.

– Не пробить?

Я лишь покачал головой.

– Я пробовал… много раз, Дроган.

– А когда замок выходит в Эммер? Ты же говорил, что тогда эта муть исчезает…

– Исчезает, – кивнул я. – Все верно. Но разбить стены, двери и окна невозможно, в этом ты уже убедился. А сюда… сюда замок не даст прийти.

– Значит, никаких шансов?

Что я мог ответить? В очередной раз развести руками?

А ведь когда-то это считалось хорошей идеей. Бессмертие… Я творил основу заклинания всего два дня, но готовился к этому событию долгие годы. Да и потом прошло почти тридцать лет, прежде чем замок распахнул передо мной свои двери. Я ждал десятилетиями, потратил почти треть своего состояния – а оно было очень велико, особенно по меркам Инталии, где личное богатство не приветствовалось. Рыцари Белого Ордена – по крайней мере на людях – подчеркивали свое равнодушие к золоту, священники Эмиала вообще вели аскетичный образ жизни, а Святители при каждой возможности проповедовали воздержание и скромность во всем. Конечно, никто не смел диктовать условия знати и магам…