Пахло лимонами.

Лимонами и Марой.

Комнатка была чистой и аккуратной, как он и предполагал. Тут стоял платяной шкаф, слишком уж маленький, чтобы вместилось что-либо, кроме самых необходимых вещей. Имелся и небольшой стол с наполовину сгоревшей свечой и стопкой книг на нем. Темпл подошел и взглянул на книги. Романы. Много раз читанные и определенно любимые.

А еще здесь стояла очень узкая кровать, с которой Мара наверняка свешивалась во сне. И только в одном месте в этой комнате не царил безупречный порядок: поперек кровати лежал изумрудно-зеленый шелк. То самое платье, в котором она была вчера вечером, когда объявила о себе всему свету. Рядом с платьем лежал плащ с горностаевой оторочкой, а также шелковые перчатки — его, Темпла, подарок. Она ушла и даже не взяла с собой перчатки…

Темпл взял их и со вздохом провел по шелку пальцами. Обернувшись к Лидии, спросил:

— Где она?

В глазах девушки плескалась печаль.

— Ушла.

Темпл нахмурился. Он уже начинал терять терпение.

— Куда?

Лидия покачала головой:

— Не знаю. Она не сказала.

— Когда вернется?

Лидия уставилась в пол, и Темпл угадал ответ до того, как она произнесла:

— Никогда.

Ему хотелось заорать. Взбунтоваться против глупых женщин и жестокой судьбы. Но он только спросил:

— Почему?

Лидия снова посмотрела на него:

— Ради нас.

Полнейшая чушь. Он едва не сказал это вслух, но Лидия уже продолжала:

— Решила, что всем нам будет лучше без нее.

— Но она нужна мальчикам. Нужна вам. Этому дому…

Девушка грустно улыбнулась:

— Вы не понимаете… Она считает, что и вам без нее будет лучше.

— Она ошибается. — Во всяком случае, ему будет лучше с ней, это уж точно.

— Согласна. Но она считает, что ни один аристократ не оставит своего ребенка у женщины с таким темным прошлым, как у нее. Никто не станет жертвовать деньги приюту, которым управляет лгунья. И ни один герцог не сможет вернуться в общество, если за ним тянется скандал.

— К дьяволу общество!

Слова эти не шокировали Лидию. Напротив, она усмехнулась:

— Как это верно…

— Когда вы с ней познакомились? — спросил Темпл, сам не зная, откуда вдруг возник такой вопрос, но отчаянно желая узнать как можно больше о женщине, которую полюбил.

О Господи! Нужно ведь было сказать ей, что он ее любит. Может быть, тогда бы она осталась.

Лидия снова улыбнулась:

— О, это целая история…

— Рассказывайте.

— На севере Англии есть такой особый дом… Безопасное место для женщин, пытающихся изменить свою судьбу. Для дочерей и сестер. Для жен. Для проституток. И там женщины получают свой второй шанс.

Темпл кивнул. Такие дома существовали, это не новость. Женщин не всегда ценили так, как следовало бы. Он подумал о матери Мары, убитой мужем. О самой Маре, которую били и вынуждали выйти замуж за мужчину в три раза старше.

Он бы ее защитил!

Вот только… Ничего бы у него не получилось, выйди она замуж за его отца. И он бы всегда ненавидел своего отца, женившегося на женщине его мечты.

Лидия же тем временем продолжала:

— Мара провела там несколько лет, пока у нее не появилась возможность вернуться в Лондон и открыть «Дом Макинтайр». А я прожила там год. Может, чуть меньше. Мара всегда говорила об этом своем доме как о чем-то большем, чем просто приюте для мальчиков. Думаю, для нее это место значило нечто больше. Похоже, этот дом был для нее всем. — Лидия посмотрела Темплу в глаза. — Я думаю, она пыталась искупить свою вину перед одним аристократом, помогая многим другим.

Да, разумеется! Истина, заключавшаяся в словах девушки, едва его не уничтожила.

А эти мальчики… Они были самым главным в жизни Мары.

Когда он разыщет ее, то купит для них загородное поместье с лошадьми, игрушками и огромной территорией, где они смогут свободно бегать и расти. Он подарит каждому из них шанс на жизнь, о которой она мечтала.

Но сначала он подарит этот шанс ей.

— Я просил ее выйти за меня замуж.

Глаза Лидии широко распахнулись.

— Ох как хорошо… — пробормотала она.

— Я хотел сделать ее своей герцогиней, дать ей все, о чем она когда-либо мечтала. А она сбежала… — Темпл снова провел пальцами по перчаткам. — Даже не взяла эти чертовы перчатки.

— Она ничего не взяла, — отозвалась Лидия.

Темпл пристально взглянул на нее:

— В смысле?..

— Она сказала, что ничего не может у вас взять. И оставила все. Ни одежды не взяла, ни плаща.

Темпл оцепенел, вспомнив, как Мара разорвала его чек — деньги, заработанные ею во время их идиотского соглашения.

— У нее же нет денег!

Лидия кивнула.

— Несколько шиллингов. Больше ничего.

— Я предлагал ей достаточно, чтобы хватило на долгие годы. Целое состояние!

Девушка покачала головой:

— Она бы ни за что не взяла у вас деньги. Она бы ничего у вас не взяла. Сейчас не взяла бы.

— Почему?

— Вы не понимаете, что такое влюбленная женщина, верно?

Влюбленная?

— Она бы меня не бросила, если бы любила.

— Ну как же вы не понимаете, ваша светлость? — Лидия начала объяснять. — Она потому и ушла, что любит вас. Говорила о чем-то… В общем, о наследниках.

Жена… Дети… Наследники… Он говорил ей, что хочет этого.

И она ему поверила.

— Все, чего я хочу, — это она.

Лидия улыбнулась:

— Что ж, это уже кое-что.

Темпл не мог думать о том, что Мара его любит. Эти мысли сводили его с ума, а ему, если он хотел отыскать ее, следовало сохранять здравый рассудок. Потом он запрет ее в комнате и никогда оттуда не выпустит. И черт с ним, со здравым рассудком!

— Она ушла в разгар зимы без перчаток и без денег… — пробормотал герцог.

— Я не очень понимаю, почему эти перчатки имеют такое значение…

— Имеют!

— Да, разумеется. — Лидия решила не спорить. — В общем, вы понимаете, почему я так рассчитывала на ваше появление. Я очень надеюсь, что вы сможете ее отыскать.

— Я ее найду.

Лидия с облегчением вздохнула:

— Вот и хорошо.

— А потом я женюсь на ней.