мелькнув золотым и зеленым, отражение пышных садов во время дождя. Идя прочь и ведя за собой Львиную гвардию, Эрида ругала себя. Но и хвалила тоже.

«Я правящая королева двух королевств. Я не могу позволить себе слабость, не сейчас».

Ведь несмотря на то, что Таристан сделал ее сильной, он, несомненно, сделал ее и слабой.

Глава 20

У нас нет ничего, кроме надежды

– Эндри —

Над замком Воласка забрезжил рассвет.

Эндри ждал во дворе у ворот, его седельные сумки были упакованы, чайник тихо позвякивал внутри. Вместе с одеждой для пира Осковко выдал каждому из них подбитую мехом накидку, перчатки и шерстяное белье. В данный момент Эндри был очень рад такому подарку. Слои шерсти, кольчуга, туника с синей звездой и новая накидка защищали от холода. Клубы пара вырывались из его рта, поднимаясь и смешиваясь с легким снежком. Трекийская лошадь фыркнула, на холодном воздухе ее дыхание превращалось в белое облачко. Она была более приземистой и выносливой, чем его песчаная кобыла, которая сейчас безмятежно спала в конюшне. Эндри знал, что будет скучать по ее плавной походке и умным глазам, но новая гнедая лошадь гораздо лучше справится с холодом. До храма оставалась всего неделя пути, и все же тень зимы уже маячила на горизонте.

Конюхи и слуги сновали туда-сюда по двору, курсируя между замком и конюшнями. Они приносили припасы и снаряжение, готовя провиант и лошадей к путешествию на юг. Но кроме них не было ни солдат, ни советников, ни принца Осковко, ни кого-то еще, кого знал Эндри. Как и его собственных Соратников.

Он топал ногами, переминаясь с ноги на ногу в попытке согреться. Воласка возвышался над двором, его башни резко выделялись на фоне темно-серого неба. Эндри вглядывался в крепость, ища в окнах хоть какие-то признаки жизни. Ни единого движения. Ни человека, ни пламени свечи.

Эндри прикусил губу и, долго сомневаясь, все же махнул рукой конюху на конюшне.

– Прошу прощения, – начал Эндри, слегка кивнув.

Трекийский конюх ответил тем же, он склонил рыжую голову, а затем широко улыбнулся.

– Да?

– Где все? Солдаты? Принц Осковко?

Конюх удивленно взглянул на Эндри.

– О! – по-доброму рассмеявшись, ответил он с сильным акцентом. – Они спят, сэр! И после такого количества выпитого будут спать еще несколько часов.

– Ну конечно, – пробормотал Эндри, натянуто улыбаясь в знак благодарности.

Раздраженный происходящим, Эндри сделал глубокий вдох, схватил поводья своей лошади и зашагал прочь, ведя приземистое животное обратно в конюшню. А по дороге пинал камни, заставляя их лететь по земле так же быстро, как то делали слуги.

Вернувшись в большой зал замка, он обнаружил, что большинство столов пусты, лишь Корэйн и Чарли сидели в дальнем углу. Оба тоже надели новые меховые накидки, их сумки лежали рядом на полу. Они склонились над бумагами и простым завтраком – черствым хлебом и тушеном мясом. Корэйн безропотно ела предложенную пищу, а вот Чарли, насупившись, ковырялся ложкой в миске, наполненной серой жидкостью.

– Плати, – сказал Корэйн, когда Эндри сел на скамью рядом с ней.

Еще сильнее нахмурившись, Чарли подбросил монету вверх. Сверкнувшая в воздухе медь упала в раскрытую ладонь Корэйн. Довольно ухмыльнувшись, девушка положила ее в карман.

Эндри посмотрел сначала на одного, затем на другого.

– О чем спор? – спросил он, поморщившись, когда слуга поставил перед ним миску с тушеным мясом. Варево выглядело не слишком аппетитно.

– Я поспорила, что ты будешь готов раньше всех, – ответила Корэйн, разрывая хлеб пополам. Она бросила больший кусок в миску Эндри. – Первый из тех, кто готов спасти мир.

Чарли фыркнул. Он посмотрел на Эндри поверх края своей кружки.

– Первый, кто готов умереть ради этого.

На скулах оруженосца заиграли желваки. Он знал, что шутка задумывалась как безобидная, но все равно задела его.

– Вряд ли я стану первым, – мрачно сказал Эндри, принимаясь за еду. Она не была отвратительной, скорее безвкусной, переваренные овощи потеряли всякий вкус и запах. Оруженосец с грустью вспомнил о своем наборе трав, спрятанном в седельных сумках, они остались на лошади, теперь стоящей в стойле.

В глазах Корэйн промелькнула жалость.

Эндри опустил взгляд. Он убеждал себя, что нет повода стыдиться и сожалеть о том, что он выжил. Отчасти он понимал, что глупо испытывать чувство вины. Но оно все равно не оставляло его.

– Мы давно должны были отправиться в путь, – пробормотал он. – Время на исходе, и каждая упущенная минута – это пустая трата возможностей. – Его голос дрогнул. – Получается, те, кто уже пал, умерли напрасно.

«То же самое можно сказать о тех, жизни которых все еще висят на волоске. Как жизнь моей матери. И всех нас».

Он с трудом сглотнул, заставляя себя проглотить пищу, что едва ли помогло скрыть разочарование.

– Ты прав, Эндри, – сказала Корэйн, скрестив руки на груди. – Я полагаю, это своего рода компромисс. Теперь у нас есть армия, но не мы командуем ею.

– С твоей стороны очень великодушно называть это «армией», – ухмыльнулся Чарли. – Больше похоже на стаю падальщиков.

На это Эндри возражать не стал. По сравнению с рыцарями и легионами Галланда, трекийский военный отряд казался не лучше волков на их знамени. Он вздохнул, окинув взглядом пустой зал.

– Я бы с радостью променял их всех на солдат Айсадере, – признался он, вспомнив Соколов и Драконов. Те отряды состояли из специально отобранных, неумолимых воинов, отличавшихся безграничной преданностью. – Интересно, решился ли король Айбала участвовать в спасении мира.

При этих словах Корэйн и Чарли обменялись понимающими взглядами, их губы растянулись в одинаковых ухмылках. Оруженосец переводил взгляд с одного на другого.

– Что?

Чарли с самодовольным видом откинулся на спинку стула.

– Даже если Айбал не станет сражаться, не исключено, что другие поступят иначе.

– Мадренция пала, – горячо возразил Эндри. Он помнил письмо так же хорошо, как и все они, и лицо Осковко, когда тот читал его. А еще безошибочно угадывающийся на нем страх. – Вероятнее всего, король Робарт мертв. Но даже если он жив, сейчас он не сможет заключить союз с кем-то…

Чарли пожал плечами и опустил взгляд на стопку пергаментов.

– Речь не о короле Робарте.

– Что это? – спросил Эндри, хватая разложенные на столе бумаги. Чернила высохли, идеальные в своем совершенстве печати застыли. Он изучал страницы, пробегая глазами по написанным строчкам. – Снова разрешения на проход?..

А затем ощутил, как его рот непроизвольно открылся от удивления, когда его осенило.

– Это письма, – выдохнул он, просматривая бумаги.

Сидящая через стол Корэйн усмехнулась.

– Идея Чарли. Он работал над ними с тех пор, как мы покинули Айбал.

Чарли довольно улыбнулся, его бледные щеки порозовели.

– И Корэйн внесла весомый вклад, – сказал он, словно гордый учитель. – Она отличный переводчик и хорошо разбирается в печатях, хотя утверждает обратное. Проказница.

Корэйн осторожно забрала стопку писем, стараясь не помять их.

– Если король Мадренции может обратиться к Варду с призывом к войне, то и мы сможем.

Эндри едва не рассмеялся,