всю мощь своей магии. Это будет жестокая битва, но они могут в ней победить.

Но даже если их ждет победа, что дальше? Будут бегать по всему материку, словно мышь от кошки, до тех пор, пока Великая Мать не уничтожит мир?

Нет уж. Это надо остановить, здесь и сейчас.

Она сделала шаг вперед. Вся магия этого места текла по ее жилам.

Она подняла руки.

– Опустите оружие, – сказала она. – Я сдаюсь.

Афуа позади нее сдавленно вскрикнула. Карина не обратила на это никакого внимания. Она протянула руки вперед, чтобы показать, что, кроме альгаиты, у нее ничего нет, и повторила:

– Я сдаюсь.

Иссам несколько напряженных мгновений смотрел на нее, затем приказал одному из воинов принести цепи. Как только кандалы из слоновой кости коснулись запястий Карины, песня ветра в ее ушах затихла. Она испугалась было, но сразу вспомнила, что слоновая кость обладает свойством прерывать поток магии. По крайней мере, можно быть уверенной в том, что ее не убьют: она нужна Фариду для Обряда Обновления.

Вот путь, по которому может пройти только она. Спасти Сонанде не через победу, но через смерть.

Карина улыбнулась друзьям – как она надеялась, ободряющей улыбкой.

– Все хорошо, – сказала она, рассчитывая, что они услышат в ее голосе просьбу не сопротивляться. Возможно, Фарид пощадит их, если они будут вести себя смирно. – Доверьтесь мне, пожалуйста.

Каракал смерил ее полным презрения взглядом. Ифе глядел с недоумением. Но от реакции Афуы у нее защемило сердце. Девочка замотала головой и стала отступать от приближавшихся к ним Стражам.

– Нет! В подземелье я больше не хочу! Я никуда не пойду! – Она всхлипывала и дрожала. – Нет! Нет!

– Остальные тоже сдаются? – крикнул Иссам.

– Нет! – Каракал взрезал ладонью воздух, и над ними пронесся порыв ветра. – Ты понимаешь, что делаешь, Иссам? Кому ты служишь? Ты мальчик на посылках у убийцы. Ты, кто столько говорил о справедливости и порядке, превратился в охотничьего пса!

Каракал сделал осторожный шаг навстречу Иссаму, и тот явственно напрягся.

– Вернись ко мне, – хрипло прошептал Каракал. – Если мы должны сразиться, пусть наша схватка произойдет из-за того, что ты возненавидел меня, когда я ушел, а не потому, что так приказал твой хозяин.

Иссам тоже медленно двигался навстречу Каракалу, и теперь их разделяло всего несколько футов. На лице командира Стражей промелькнуло выражение, по которому можно было понять, каким он был в юности.

– Это ты сбежал из Стражей. Это ты вернись ко мне.

Каракал покачал головой.

– Я лучше умру в бегах, чем буду жить в рабстве.

Волна гнева и горечи смыла с лица Иссама юношескую беззащитность.

– Тогда умри, – выплюнул он, и мир вокруг взорвался пламенем.

Длинные языки бело-голубого огня потянулись к друзьям Карины, но были отброшены созданным Каракалом щитом ветра. Иссам и Каракал сражались с проницательностью, на которую способны только хорошо знающие друг друга люди. Они исполняли легкий и невероятно быстрый танец меж наносимых ими магических ударов. Огонь боролся с ветром, противники двигались синхронно.

– Ты потерял хватку, Иссам, – крикнул Каракал, отпрыгнув от двух огненных столбов. Он закрутил их в смерч и швырнул пламя в его создателя.

– Замолчи, Табанси, – взревел тот. Во время их путешествия по пустыне Карина не раз задумывалась, как на самом деле зовут Каракала, но ей и в страшном сне присниться не могло, что она узнает это при таких обстоятельствах.

– Остановитесь! Мы сдаемся! – воскликнула она, но в пылу схватки ее никто не слышал. Стражи оттеснили ее в сторону, чтобы уберечь ее от шальных магических ударов. Почему так получается, что, даже когда она хочет сдаться, все вокруг горит пламенем?

Способности Иссама и Каракала были примерно равны, и в начале поединка никто из них не мог взять верх, однако только один из них все годы своей жизни посвятил суровым тренировкам. Скоро это начало сказываться. Принадлежащий к Сизигии Огня завенджи выпустил тонкую струю бело-голубого пламени, и она ударила Каракала прямо в лицо. Он упал между корней дерева, закрывая руками страшно обожженную кожу. К нему подбежал Ифе и стал лихорадочно исцелять полученные его другом ужасные ожоги своей магией. Афуа не двинулась с места.

Что-то блеснуло у нее в руках – головное украшение Мааме Коготки, то самое, которое связывало ее с магией Доро-Лекке. Афуа взглянула на сходящиеся к драгоценному камню мелкие цепочки, затем посмотрела на Карину, и по отразившемуся в ее глазах ужасу принцесса поняла, что собирается сделать девочка.

– Афуа, не смей! – завопила Карина, но та уже надела головное украшение. Цепочки убора укоротились, и теперь он подходил ей по размеру. Все восемь символов в коре дерева засветились, а глаза Афуы вспыхнули от магической мощи.

Карина снова и снова выкрикивала имя девочки, но ее голос утонул в голосе Доро-Лекке, заявлявшем на Афуу свои права. Маленькая завенджи поднялась в воздух, вокруг нее танцевал белый свет. Город их предков приветствовал нового хранителя. И разом у всех воинов копья и мечи вырвались из рук, развернулись в воздухе и полетели прямо в них.

Некоторые успели уклониться, но большинство получили глубокие раны и упали на землю в предсмертной агонии. Иссам успел закрыть себя и Карину огненной завесой – только мгновенная реакция спасла его от неминуемой смерти. Поверженный Каракал и прижимающийся спиной к дереву Ифе остались за спиной Афуы.

– Табанси! – взревел Иссам. Афуа воздела руку вверх. Над островом пронеслась еще одна мощная волна магии.

Карина кожей почувствовала, как ожило заклятие, заставлявшее город перемещаться. Раздался громкий скрип. Мир вокруг опять вздрогнул, и огромное дерево, защищавшее Убежище, покачнулось, величественно взмахнуло ветвями и рухнуло на землю.

Грохот от удара раскатился далеко вокруг. Когда осела поднявшаяся в небо пыль, Карина не увидела ни Афуы, ни Ифе, ни Каракала. Они исчезли.

Карина с тупым недоумением уставилась на то место, где только что находился вход в Доро-Лекке. Стражи принялись разгребать обломки дерева в поисках выживших. Принцесса собственными глазами видела все, что произошло, но отказывалась в это поверить.

Афуа – милая, храбрая Афуа – предпочла заключение в Доро-Лекке заключению в подземельях Ксар-Алахари. Она стала хранителем Убежища и теперь будет вечно защищать город завенджи – каждый, кто захочет войти в этот город, должен будет ее победить. Она никогда больше не увидит своей семьи. Она никогда не превратится в прекрасную женщину, которую Карина видела в ней.

У Карины перехватило дыхание от отчаяния. Она была так потрясена произошедшим, что не могла даже плакать. Это она виновата. Она виновата.

Будучи прирожденным командиром, Иссам первым оправился