был записан на пленку еще до войны. В устах человекоподобной машины звучал он на редкость жутко: О’Нил тут же живо представил себе погибшего юношу, чей жизнерадостный голос исходил из механической глотки прямоходящей машины на двух железных ногах.

– Предупреждаю, – продолжал мелодичный голос, – считать данное устройство человеком и вовлекать его в дискуссии, для которых оно не предназначено, бессмысленно. При всей своей целеустремленности к отвлеченному мышлению эта машина не способна: все ее мыслительные возможности сводятся к перебору и компиляции материала, заложенного в нее заранее.

Щелчок, и жизнерадостный голос умолк, сменившись другим. Этот другой, новый голос оказался очень похожим на первый, только теперь в нем не чувствовалось ни выразительности интонаций, ни каких-либо субъективных черт. Теперь с О’Нилом, пользуясь фонетическими речевыми шаблонами покойного, говорила машина.

– В ходе анализа забракованного продукта, – объявила она, – ни чужеродных вкраплений, ни существенной порчи не выявлено. Продукт вполне соответствует стандартам качества, общим для всей сети. Следовательно, продукт забракован на основании, не охваченном тестами, согласно стандартам, неизвестным сети автоматических фабрик.

– Да, так и есть, – тщательно обдумывая каждое слово, подтвердил О’Нил. – Нашим стандартам привезенное молоко не соответствует. Подобного молока нам не нужно. Мы настаиваем на повышении качества продукции.

С ответом машина нашлась мгновенно.

– Семантическое содержание термина «съелдыкнуться» сети неизвестно. В записанных на пленку словарях данного слова не существует. Не могли бы вы предоставить информативный анализ доставленного молока в терминах наличия либо отсутствия определенных элементов?

– Нет, – благоразумно ответил О’Нил, прекрасно понимая, насколько сложна и опасна затеянная им игра. – «Съелдыкнуться» – общее, всеобъемлющее понятие. Свести его к химическому составу продукта невозможно.

– Что же означает «съелдыкнуться»? – спросила машина. – Можете ли вы дать термину определение при помощи замещающих семантических символов?

О’Нил ненадолго задумался. Представителя фабрики следовало увести от конкретики в более общие области, к конечной проблеме – проблеме закрытия сети автофабов. Только бы как-нибудь выбить его из накатанной колеи, втянуть в теоретическую дискуссию, и тогда…

– «Съелдыкнуться», – объявил он, – означает состояние, в которое переходит продукт, произведенный, когда в нем нет надобности. Данный термин выражает отказ от продукта в силу того, что продукт… не нужен потребителю.

– Результаты исследований сети свидетельствуют: высококачественный пастеризованный заменитель молока жителям данной области необходим, – возразил представитель фабрики. – Альтернативных источников не существует, все оборудование для синтеза молочных продуктов принадлежит сети, а в оригинальных инструкциях, хранящихся в наших архивах, молоко числится одним из основных продуктов питания человека.

О’Нил понял, что его обставили: машина вернула дискуссию в русло конкретики.

– А мы решили, – в отчаянии заговорил он, – что больше не нуждаемся в молоке. Что предпочтем обойтись без него – по крайней мере, до тех пор пока не обзаведемся стадом коров.

– Это противоречит сведениям сети, – заметил представитель фабрики. – Коров в природе не существует. Все молоко синтезируется.

– Тогда мы будем его синтезировать своими руками, – вмешался в дискуссию потерявший терпение Моррисон. – Почему мы производством распоряжаться не можем? Бог мой, мы же не дети! Мы в состоянии сами наладить собственную жизнь!

Представитель фабрики направился к двери.

– До тех пор пока ваше сообщество не отыщет иных источников снабжения молоком, снабжать вас им будет сеть. Региональные аналитически-оценочные комплексы также продолжат работу в обычном режиме – в режиме случайного отбора проб.

– А где прикажешь искать другие источники, если вы все производство подгребли под себя?! – в бессильной ярости взревел Перин, ринувшись следом. – Если всем балаганом заправляете вы?! Говорите, мы не готовы, не способны к самостоятельной жизни?! А откуда вам знать?! Вы ведь нам не даете ни шанса! Да, не даете и никогда не дадите!

О’Нил окаменел. Машина уходила. Однобокое, прямолинейное мышление электронного мозга безоговорочно восторжествовало.

– Послушай, – заговорил О’Нил, заступив ей путь. – Нам хочется, чтобы вы остановили производство, понимаешь? Хочется забрать оборудование себе и управлять производством самим. Проклятье, войне конец! В вас больше нет надобности!

Представитель фабрики задержался в дверях.

– Необходимым условием переключения в пассивный режим, – ответил он, – является полное замещение выпускаемой сетью продукции продукцией извне. Согласно результатам регулярных отборов проб, на данный момент внесетевого производства не существует, и потому сеть продолжает работу в прежнем режиме.

Моррисон, не говоря ни слова, взмахнул обрезком стальной трубы. Удар, угодивший машине в плечо, рассек надвое затейливый блок сенсоров, вмонтированный в ее торс. Блоку рецепторов досталось тоже: осколки стекла, обрывки кабелей, миниатюрные радиодетали брызнули во все стороны градом.

– Это же парадокс! – завопил Моррисон. – Заколдованный круг! Игра словами – и все в одни ворота! Видать, кибернетики нарочно так и задумали! С самого начала жилы нам подсекли! Оставили совершенно беспомощными!

Не помня себя от бешенства, он вновь вскинул над головой трубу и нанес безответной машине еще удар.

Стены гостиной задрожали от возмущенного рева.

– Похоже, другого выхода нет, – прохрипел Перин, протискиваясь мимо О’Нила вперед. – Придется их уничтожить… либо сеть, либо мы!

Схватив со стола лампу, он швырнул ею в «лицо» представителя фабрики. И лампа, и глянцевый пластик лица разлетелись вдребезги, а Перин, рванув вперед, на ощупь потянулся к машине. Следом за ним на вертикальный цилиндр набросились и остальные. Бессильное негодование, вскипев, перехлестнуло через край. Машина качнулась и, рухнув на пол, исчезла из виду за спинами сгрудившихся вокруг людей.

Охваченный дрожью, О’Нил отвернулся. Жена подхватила его под локоть и увлекла в сторону.

– Вот идиоты, – удрученно пробормотал О’Нил. – Так автофабы не уничтожишь – только подтолкнешь их укрепить оборону. Только усугубишь проблему…

В двери гостиной вкатила ремонтная бригада сети. Ловко отсоединившись от полугусеничной танкетки-носителя, мобильные модули поспешили к груде барахтавшихся посреди комнаты людей, проскользнули между ними и скрылись в хаосе тел, рук и ног. Не прошло и минуты, как безжизненный остов представителя фабрики уволокли в кузов танкетки. Следом туда же отправились все детали, вплоть до обломков, и пластиковые опоры, и штоки, и шатуны, а затем мобильные модули вновь пристегнулись к танкетке, и ремонтная бригада укатила восвояси.

Стоило танкетке выехать за порог, в распахнутую дверь вошел второй представитель фабрики – точная копия первого. Снаружи, в прихожей, маячила еще пара двуногих машин. Очевидно, корпус представителей прочесывал поселение наугад: подобно орде муравьев, автономные сборщики данных шныряли по всему городку, пока один из них волей случая не набрел на О’Нила.

– Уничтожение мобильного оборудования для сбора данных, принадлежащего сети, в корне противоречит интересам человеческого сообщества, – сообщил представитель фабрики собравшимся в комнате. – В последнее время уровень добычи сырья угрожающе снизился, и оставшиеся материалы следует пустить на производство предметов широкого потребления.

О’Нил, шагнув вперед, встал напротив машины.

– Вот как? – негромко откликнулся он. – Любопытно, любопытно. Интересно, чего вам не хватает более всего остального?