не сомневался: часть автоматики глубоко в недрах разрушенной фабрики еще цела. Что ж, время покажет.

Стрелки наручных часов приближались к восьми тридцати. В прежние времена фабрика как раз начала бы дневную работу, выпустила из ворот вереницы грузовиков с припасами и прочей мобильной техникой, и все это устремилось бы к человеческим поселениям…

Движение справа. Вскинувшись, О’Нил развернулся, прикрыл ладонью глаза, пригляделся внимательнее.

К фабрике неуклюже, покачиваясь, ползла одинокая, изрядно потрепанная вагонетка для перевозки руды, последняя транспортная единица, поврежденная, но из последних сил старающаяся довести дело до конца. Кузов ее был практически пуст: собранный металл едва прикрывал дно. Сборщик лома… скудная добыча машины состояла из обломков погибшей техники, попавшейся ей по пути. Виляя, неуверенно, будто ослепшее металлическое насекомое, тычась носом из стороны в сторону, вагонетка двигалась к фабрике. Движения столь беспорядочного О’Нил не видывал еще никогда. Машина то и дело замирала на месте как вкопанная, сдавала назад, бесцельно сворачивала с пути.

– Петляет-то как, – с нотками неподдельного ужаса в голосе заметила Джудит. – Похоже, на фабрике серьезные проблемы с радиоуправлением.

Да, подобное встречалось. Когда нью-йоркская фабрика осталась без высокочастотной связи, ее машины начали выписывать дикие вензеля, полным ходом помчались куда-то, не разбирая дороги, с разгону врезаясь в деревья и камни, падая в ущелья, опрокидываясь на виражах, и, наконец-то угомонившись, нехотя замерли без движения.

У края изрытой воронками равнины вагонетка вновь ненадолго остановилась. Черное пятнышко в небе упорно кружило прямо над ней. Секунда, другая, третья… но вагонетка оставалась на месте.

– Сомневается фабрика. Колеблется, – прокомментировал Перин. – Нуждается в материалах, но опасается вон того «ястреба» наверху.

Пока фабрика взвешивала все «за» и «против», вагонетка сохраняла полную неподвижность, но вскоре по-прежнему неуверенно тронулась с места. Покинув заросли плюща, машина выползла на выжженную равнину и с великим трудом, с безмерной осторожностью направилась к исполинской темной стене из бетона со сталью у подножия гор.

«Ястреб» прервал кружение.

– Ложись! – рявкнул О’Нил. – Эти снаряжены новыми боеголовками!

Джудит и Перин припали к земле рядом с ним. Все трое замерли, не сводя настороженных взглядов с металлического насекомого, еле ползущего через равнину. «Ястреб» в небесах метнулся вперед, завис над вагонеткой и вдруг беззвучно, стремительно спикировал вниз.

– Видеть этого не могу! – пряча лицо в ладонях, взвизгнула Джудит. – Отвратительно… будто дикие звери!

– Он целит не в вагонетку, – проскрежетал О’Нил.

Заметившая снижение летучего снаряда, вагонетка в отчаянии прибавила скорость и с лязгом, дребезжа на ходу, помчалась к спасительным воротам фабрики. Тем временем фабрика, забыв об угрозе сверху, в лихорадочной спешке раздвинула створки ворот и направила вагонетку прямиком внутрь.

Это-то и требовалось «ястребу». Прежде чем створки ворот успели сомкнуться, вышедшая из пике ракета выровнялась, заскользила вперед параллельно земле. Не успела дребезжащая вагонетка скрыться в глубине фабрики, как «ястреб», сверкнув металлом, нагнал ее и со свистом пронесся сквозь ворота над ней. Опомнившись, фабрика поспешила захлопнуть ворота, и вагонетка, не успевшая въехать внутрь, застряла в проеме, зажатая створками, точно челюстями капкана.

Машина рванулась вперед, но если и смогла высвободиться, это было уже неважно. Из-за полуоткрытых ворот донесся глухой, раскатистый грохот, земля дрогнула, вспучилась под натиском взрывной волны, тяжело осела вниз, и над фабрикой взвился в воздух столб черного дыма. Бетонная кровля распахнулась вдоль, точно засохший стручок гороха, треснула, съежилась, лавиной щебня осыпалась вниз, а спустя еще пару секунд клубы дыма рассеялись, унесенные вдаль бездумным утренним бризом.

Не удержавшая оборону фабрика превратилась в безжизненные, выжженные взрывом руины.

О’Нил неловко поднялся на ноги.

– Вот и все. Все кончено. Сеть автофабов выведена из строя. Мы своего добились, хотя…

Осекшись, он покосился на Перина.

– Хотя этого ли мы добивались?

Все трое оглянулись, назад, в сторону поселения. От опрятных особнячков, ровно, точно по ниточке, тянувшихся вдоль улиц в былые годы, не осталось почти ничего. Без поддержки сети поселение быстро пришло в упадок. Прежняя зажиточность и порядок уступили место неухоженности, разрухе.

– А чего же еще? – с легкой запинкой откликнулся Перин. – Вот как только проберемся на фабрики, запустим собственные линии сборки…

– А уцелело ли там хоть что-нибудь? – негромко спросила Джудит.

– Наверняка! Должно уцелеть! Бог ты мой, их подземелья уходят вниз на многие мили!

– Некоторые из бомб, разработанных ими ближе к концу, напоследок, куда мощнее любого оружия, применявшегося в нашей войне, – напомнила Джудит.

– Помнишь тот лагерь на развалинах? Новых скваттеров?

– Нет. Меня с вами не было, – отозвался Перин.

– Живут, будто дикие звери. Питаются кореньями и личинками. Затачивают осколки камня, дубят кожи… Одно слово, варварство. Первобытная дикость.

– Значит, именно этого подобным людям и хочется, – примирительно отвечал Перин.

– Да ну? А нам хочется вот такой жизни? – зарычал О’Нил, махнув рукой в сторону чахнущего поселения. – К этому ли мы стремились в тот день, когда начали собирать вольфрам? Или в тот день, когда убеждали грузовик с фабрики, будто молоко… как это…

Вспомнить самим же им выдуманное словечко не удалось.

– Съелдыкнулось, – подсказала Джудит.

– Ладно, пошли, – буркнул О’Нил. – Идемте, посмотрим, что там осталось от фабрики… что там осталось для нас.

Добраться до разоренной фабрики удалось только под вечер. Четыре грузовика с грохотом, с лязгом подкатили к кромке огромного кратера и остановились. Из-под капотов машин валил пар, выхлопные трубы обильно сочились конденсатом. Спустившись вниз, рабочие робко, с опаской ступили на дымящийся пепел.

– Не рановато ли? – усомнился один.

Однако ждать О’Нил был не намерен.

– Вперед, – приказал он и, выхватив у кого-то фонарик, двинулся в кратер.

Впереди возвышались бетонные стены фабрики Канзас-Сити. Застрявшая в зияющей пасти ворот вагонетка для сбора руды давным-давно прекратила попытки освободиться. За вагонеткой царила зловещая непроглядная тьма. О’Нил направил в проем луч фонаря. Неяркий свет выхватил из мрака остатки согнутых, растрескавшихся вертикальных опор.

– Поглубже нужно спуститься, – сказал О’Нил Моррисону, не слишком охотно последовавшему за ним. – Если там что-нибудь и уцелело, то только на самом дне.

Моррисон скептически хмыкнул.

– Те буровые «кроты» из Атланты как раз с нижних ярусов и заходили.

– Пока остальные не затопили горные выработки.

С осторожностью миновав проседающую арку ворот, О’Нил перебрался через завал из обломков, выброшенных взрывной волной изнутри, и оказался на первом ярусе фабрики, среди необъятного, хаотического – поди разбери, где тут что, – нагромождения изувеченной техники.

– Энтропия, – подавленно выдохнул Моррисон. – Самое ненавистное для нее явление. То, для борьбы с чем она и предназначалась. Квантовые флуктуации в чистом виде. Без толку это все. Нечего тут искать.

– Внизу, – упрямо возразил О’Нил, – могут найтись изолированные помещения. Насколько мне известно, автофабы додумались до разделения на