сделалось тихо. Высоко в небе замерцали россыпи ярких, далеких звезд. Эрл Перин, поежившись, поднял взгляд и придвинулся ближе к электрогрелке, негромко гудевшей на земле у ног троицы.

– Ну? Долго нам еще тут торчать? – буркнул Моррисон, неудержимо стуча зубами.

О’Нил, не ответив ни слова, в последний раз затянулся сигаретой, раздавил окурок о кучку проржавевшей окалины, нащупал в кармане зажигалку и закурил снова. Впереди, ярдах в ста, над землей возвышалась приманка – солидная груда вольфрама.

Серьезную нехватку вольфрама уже не первый день испытывали и питтсбургская, и детройтская фабрики. По крайней мере, в одном секторе, здесь, их зоны охвата накладывались одна на другую. И вот теперь вольфрам, в лихорадочной спешке собранный по всем поселениям, из всех возможных источников – высокоточные резцы, детали электрических предохранителей, прецизионный хирургический инструмент, секции постоянных магнитов, части измерительной аппаратуры – лежал неопрятной грудой в пределах досягаемости обеих фабрик.

Над кучей вольфрама клубился мрачный сизый туман. Время от времени к ней, привлеченные отраженным в металле мерцанием звезд, подлетали ночные бабочки. Очередной мотылек на миг завис над неопрятной грудой лома, вхолостую трепеща продолговатыми крылышками, и тут же упорхнул в тень плюща, длинной бородой свисавшего вниз из пастей разорванных, искореженных взрывами канализационных труб.

– Не слишком-то приятное место для пикника, – с кривой усмешкой заметил Перин.

– А вот и ошибаешься, – парировал О’Нил. – Места приятнее не найти на всем земном шаре. Еще немного, и оно станет местом упокоения, могилой сети автофабов. Когда-нибудь люди будут специально съезжаться сюда, чтобы на него поглядеть. Обелиск высотой в милю на этом месте поставят!

– Храбришься, – пренебрежительно хмыкнул Моррисон. – Храбришься, а сам не веришь, что они схватятся друг с дружкой насмерть ради кучи хирургических скальпелей и нитей накаливания из электроламп. Может, у них там, на нижних ярусах, имеются машины, высасывающие вольфрам из любого камня!

– Может быть, и имеются, – вздохнул О’Нил, отмахиваясь от назойливого москита.

Тот, ловко увернувшись от его ладони, раздражающе зажужжал над ухом Перина. Перин, с досадой взмахнув рукой, насупился, поудобнее устроился в росистой траве…

Тут-то все трое и увидели то самое, чего дожидались.

Осознав, что смотрит прямо на разведтрактор, не замечая его, уже минут пять, О’Нил вздрогнул от неожиданности. Замерший без движения, трактор покоился на вершине невысокого холмика шлака, слегка приподняв переднюю часть и вытянув рецепторы на всю длину. С виду его нетрудно было принять за пустой, заброшенный остов машины: не проявлявший ни малейших признаков жизни, сознания, разведтрактор безукоризненно сливался с разоренной землей. Темный, приземистый, склепанный из листовой стали бак на гусеницах ждал. Ждал, наблюдал, исподволь изучал груду вольфрамового лома. Наживка привлекла первую рыбину.

– Клюет, – глухо пробормотал Перин. – Леска дрогнула. По-моему, заброс – точней некуда.

– Что ты такое несешь? – буркнул Моррисон, но миг спустя тоже разглядел разведтрактор. – Господи Иисусе, – прошептал он, привстав, подавшись всем телом вперед. – Ну что ж, один есть. Осталось только дождаться разведчика со второй фабрики. Как по-вашему, этот с которой из двух?

О’Нил, кое-как разглядев в темноте антенну, оценил угол ее разворота.

– С питтсбургской, так что молитесь о появлении детройтских… молитесь от всей души!

Удовлетворенный осмотром находки, разведтрактор снялся с места и покатил вперед. С осторожностью приблизившись к груде лома вплотную, машина начала затейливо маневрировать рядом, вилять из стороны в сторону, выписывать вензеля. Не на шутку озадаченные, трое наблюдателей сообразили, что происходит, лишь после того, как в темноте неподалеку заблестели щупы других разведтракторов.

– Коммуникация, – прошептал О’Нил. – Как у пчел.

К груде вольфрамового лома приблизились еще пять питтсбургских разведтракторов. Взволнованно размахивая рецепторами, подхлестываемые азартом первооткрывателей, машины прибавили ходу, с разгона въехали на вершину кучи. Один из тракторов, быстро зарывшись в металл, исчез из виду. Груда лома дрогнула, заходила ходуном: очевидно, трактор принялся копаться внутри, оценивая объем добычи.

Спустя еще десять минут первые питтсбургские вагонетки с грузом вольфрама деловито покатили прочь.

– Проклятье! – в отчаянии застонал О’Нил. – Они же загребут себе все до появления детройтских!

– А мы им как-нибудь помешать не можем? – жалобно спросил Перин.

Вскочив на ноги, он подхватил камень и швырнул им в ближайшую вагонетку. Увы, тот отскочил от стального борта, не оставив на нем даже царапины, а вагонетка как ни в чем не бывало продолжила погрузку.

Охваченный бессильной яростью, О’Нил тоже поднялся с места, напрягся всем телом, зашагал из стороны в сторону. Где же они, черт возьми? Автофабы равны, одинаковы во всех отношениях, а это место расположено на одинаковом линейном расстоянии от центра каждого! Теоретически изыскательские группы должны были добраться до приманки одновременно, однако детройтской партии до сих пор не видать… а питтсбургские машины уже, у него на глазах, подбирают последние крохи вольфрама!

И тут что-то стремительно пронеслось мимо.

Что именно, О’Нил разглядеть не смог: двигался объект слишком быстро. Пулей промчавшись сквозь спутанную завесу плюща, он взлетел на вершину пологого холмика, замер, прицелился и, с той же быстротой ринувшись вниз, на полном ходу врезался прямо в ведущую вагонетку. И снаряд, и жертва с грохотом разлетелись вдребезги.

Моррисон, вздрогнув, вскочил на ноги.

– Какого дьявола?..

– Есть! Вот оно! – во весь голос завопил Перин и, вскинув над головой костлявые руки, пустился в пляс. – Детройтские!

Еще один из детройтских разведтракторов, въехав на холмик, остановился, оценил положение и вихрем помчался к отступающим питтсбургским вагонеткам. Вольфрамовый лом, осколки радиоламп, обрывки кабелей, обломки плат, пружины, шестерни, винты и прочие детали обоих противников брызнули во все стороны. Уцелевшие вагонетки, пронзительно взвизгнув моторами, заложили крутой вираж. Одна, вывалив на землю груз, с грохотом понеслась прочь. Вторая, по-прежнему нагруженная вольфрамовым ломом, покатила следом, но один из детройтских разведтракторов поравнялся с ней, вильнул вбок и вместе с протараненной вагонеткой скатился кубарем в неглубокую впадину, полную стоячей воды. Перевернувшись на гусеницы, влажно блестящие, наполовину ушедшие в воду машины сцепились друг с дружкой не на жизнь – насмерть.

– Все, – с дрожью в голосе констатировал О’Нил, едва державшийся на подгибающихся, будто ватных, ногах. – Готово дело. Можно ехать домой. Где там наш вездеход?

Стоило ему запустить двигатель, вдали, на фоне мертвого шлака и пепла, блеснул металл. К месту схватки стремительно, развернувшись шеренгой, плотным строем мчалась целая орда вагонеток, многотонных самоходок для перевозки руды. С какой из фабрик?..

Впрочем, это уже не имело значения. Из темных, влажных от ночной росы зарослей плюща навстречу шеренге самоходок выползала другая, не меньшая орда автономных машин. Обе фабрики стягивали к приманке подвижную технику. Трактора, вагонетки, танкетки стекались к остаткам груды вольфрама со всех сторон. Упускать необходимое сырье, уступать права на находку