сам не понимая, откуда эти слова оказались на языке. На какой-то миг он вообразил себя маленьким оборвышем с иззябшими тонкими ручками и босыми ногами в цыпках и ссадинах. Чувство было таким ярким, что он взглянул вниз на свою обувь из дорогого коричневого нубука. У носка правого ботинка лежала монетка достоинством в одну копейку.

* * *

Впечатление от находки долго не отпускало Никиту, словно бы нашлась не медно-никелевая копейка, а по меньшей мере затонувший корабль, гружённый пиратским золотом. Огромный такой галеон, с обросшими ракушками дубовыми бочками в полусгнившем трюме. Как там пишут в книжках? «Пиастры, пиастры!!!»

Хотя, пожалуй, он не разменял бы свою копеечку на гору золотых слитков. Надо же, как бывает: кто-то потерял из кошелька малость, на которую не купишь даже крошку хлеба, а ты нашёл и сам не свой от радости.

Послевкусие вчерашнего чуда сохранилось и наутро, потому что проснулся он с ощущением тихого праздника и долго нежился в кровати, глядя, как по потолку ползут тени от занавесок и солнечные лучи спускают на подоконник тонкие золотые нити.

Потом Никита позвонил на ферму, чтобы узнать, как дела, а затем с наслаждением выпил две чашки кофе, подумал о третьей, но не рискнул, твёрдо сказав себе: «Хорошенького понемножку».

К полудню предстояло идти в банк, чтобы отчитаться за кредит. Подумав, Никита отложил джинсы в сторону и надел строгий костюм, в котором прежде ходил на работу в нотариат. Оказывается, он отвык не только от города, но и от костюма — пиджак явно стеснял движения. Затянув узел галстука, он надел полупальто, ещё хранившее запах хорошего парфюма с лёгкой ноткой кожи и апельсина. В зеркале отразился представительный красавец, лишь отдалённо напоминающий нынешнего фермера в резиновых сапогах. «Резкая смена имиджа всегда идёт на пользу», — сказала бы его бывшая секретарша, дама со своеобразным юмором и дипломом врача-окулиста.

Телефонный звонок застал его у двери, и чтобы в лифте не исчез сигнал, Никита побежал вниз по лестнице, по-мальчишески перепрыгивая через две ступеньки.

Звонила Виктория, девушка, с которой у него был краткосрочный роман лет пять назад.

— Алло? Никита?

Тягучий голос Виктории с томными нотками раздражал. Удивительно, как прежде ему могла нравится подобная фальшь? Когда развеиваются иллюзии юности, природа вещей зачастую приобретает иные качества.

— Ну, если ты звонишь мне, то значит я Никита, — резонно ответил он, ожидая продолжения разговора.

— Ой-ой-ой, ты всё такой же. — Она помолчала, явно подбирая эпитет. — Колючий.

— Какой есть. Вика, я тороплюсь. Зачем ты звонишь?

Прежде чем ответить, она несколько раз вздохнула в трубку:

— Ну, я хочу пригласить тебя на открытие потрясающей выставки современных финских художников. Будет представлен сам Ыыху! Кстати, я с ним лично знакома. Надеюсь, ты помнишь, что я искусствовед?

— Я всё помню.

— Всё-всё? — Её интонация перешла в журавлиное курлыканье.

Никита покраснел и, чтобы перевести разговор в безопасную плоскость, быстро спросил:

— А где твой муж?

— Мы расстались друзьями, — с протяжным полустоном откликнулась телефонная трубка. — И теперь я одинокая и совершенно свободная, как птичка в небесах. Надо было мне с тобой расписаться.

«Ну уж нет! Господь уберёг!» — подумал Никита, открывая почтовый ящик.

Рядом копошилась почтальонша в синей стёганой куртке а ля «прощай молодость». Уступая место для раскладки почты, Никита отодвинулся, одной рукой продолжая удерживать возле уха бубнящий телефон.

— Ну так как, пойдёшь со мной на выставку? Возобновим знакомство, поболтаем, тряхнём стариной.

— Вика, послушай, Вика…

Говоря, он невольно задел почтовую сумку, извинился и остолбенел, потому что почтальонша вдруг откинула капюшон.

— Рита? Откуда?

В её глазах блеснуло негодование:

— Вы что, следите за мной? — Ритин голос зазвенел от возмущения. — Как вы здесь оказались?

— Я здесь живу. — В доказательство Никита постучал пальцем по почтовому ящику. — Хотите — пойдёмте проверим. По-моему, мы с вами ещё летом выяснили, что живём в одном районе. Так что ничего необычного в нашей встрече не наблюдается. Мир тесен. — Он картинно развёл руками.

Она отступила на один шаг назад, немного смягчив интонацию:

— Я думала, вы живёте на ферме. Как же страусы?

Никита подошёл ближе и встал рядом. Она снова отодвинулась.

— Я нанял двух отличных помощников и теперь могу спокойно отлучаться. Здесь я по делам. Мне надо в банке уладить кое-какие формальности, а потом хочу подыскать другого поставщика кормов конкретно для страусов.

— Каких кормов? Никита! Какие страусы? О чём ты говоришь? Ты что, рехнулся? — заверещала трубка в его руке.

С досадой мотнув головой, он выключил телефон.

— Рита, — он понял, что волнуется, — Рита, приезжайте ко мне в гости. Вместе с детьми, конечно. У меня лыжи есть. Скоро выпадет снег. Вы любите ходить на лыжах?

— Я не умею ходить на лыжах.

Она взяла сумку в охапку, и её пальцы дрогнули от напряжения.

Никита кивком указал на сумку, и Рита прижала её к себе ещё крепче, словно бы он вынашивал идею грабежа.

— Тяжело?

— Не больше, чем всем.

Телефон в руках мешал. Никита сунул его в карман и наткнулся пальцами на найденную копеечку. Вспомнил вчерашнее, и на душе стало тепло, как бывает, когда на замёрзший город внезапно обрушивается весенняя оттепель.

— Давайте мне вашу сумку, я подержу, — грубовато предложил он, смущаясь от собственной неловкости.

Он перехватил туго набитую сумку, почувствовав каменную тяжесть, но Рита вырвала её у него из рук.

— Нет! Почтальону категорически запрещается передавать сумку в чужие руки.

— Рита, послушайте, Рита, я не имею в виду ничего криминального. Обычное общение двух людей, надеюсь, симпатичных друг другу.

Демонстративно достав из сумки пачку писем, она начала раскладывать их по ящикам, и он передвигался вслед за ней.

— Знаете, я загадал, что если мы случайно встретимся в третий раз, то значит, это не случайно! — Никите показалось, что её руки замедлили движение, и он не преминул воспользоваться моментом. — Вот, возьмите мою визитку. Пожалуйста! Я больше не буду вам докучать, потому что теперь уверен в нашей следующей встрече. Но знайте: если вам будет нужна помощь… Любая, абсолютно любая, то звоните. Я буду ждать! И ещё… — Долгим взглядом посмотрев ей в глаза, он тихо добавил: — Рита, я очень верный друг. Поверьте мне.

По тому, как её глаза сделались вдруг беззащитными, Никита понял, что с последним пунктом попал в точку. У него заныло сердце. Быстрым движением он протянул ей визитную карточку:

— Пожалуйста, Рита. Не отвергайте.

Несколько мгновений, во время которых Никита успел пасть духом, она стояла в раздумьях, но потом вынула у него из руки карточку и сунула в карман.