переваривают машин, не могло не наложить своеобразного отпечатка на мировоззрение подрастающего Доницетти – с самого юного возраста он решительнейшим образом был настроен против машин. Как это часто бывает, в его амашинизме присутствовала сильная примесь преклонения перед интеллекторными существами – он словно бы обижался на машины за что-то, чего они ему недодали. Позже один из исследователей противостояния людей и машин назвал это свойство Дона богоборчеством. Узнай об этом Дон, он бы наверняка обиделся – он никогда не признавал за машинами божественного начала.

Бегство Дона из Стопарижа объясняется просто – его изгнал моторола.

Моторола стал первой машиной, с которой Дон сразился в открытую. К тому времени он уже заканчивал Стандартную Инженерную школу и сделал первое предложение Джосике. Воспитание, полученное от мадам Уолхов и ее клиентов, органично продолжилось в этой Школе – в П‐100 она считалась главным оплотом амашинизма – собственно, отчасти поэтому Дон туда и пошел. В Школе он быстро стал заводилой и, главное, познакомился с Фальцетти – тот вел факультатив сравнительной теории изобретательства и пользовался среди студентов репутацией хнекта-боевика. Главным образом из-за странного, небывалого акцента, разработанного мудрым Фальцетти умышленно для этих лекций, – сочетались в том акценте грубое солдафонство и пренебрежительное величие.

На самом деле Фальцетти никогда не был хнектом-боевиком, но то ли прежде каким-то боком входил в их организацию, то ли хорошо изучил ее по стеклам и документам и поэтому производил впечатление человека крайне осведомленного, решительного и отчаянного. Несколько смущала его патологическая конспиративность. Он тщательно отбирал учеников, проверял, порой самым изуверским образом, вводил систему безынтеллекторных связей… Все занятия он вел при включенном инт-экране. Тогда инт-экран был новинкой, люди только-только начинали привыкать к тому, что хотя бы в принципе имеют возможность делать что-то, чего моторола не видит, с трудом начинали осознавать, что это не только возможность, но и их неотъемлемое право.

Излюбленной темой Фальцетти оставались способы обмануть моторолу – здесь он был компетентен и изобретателен как никто. И с самого начала его лучшим и любимым учеником стал Дон Уолхов – тот был умен, отлично разбирался в интеллекторных технологиях, доступных пониманию человека, обладал потрясающей психотехнической интуицией, а главное, очень быстро под мудрым руководством учителя возненавидел машины так, как будто они сожгли его родную хату и на его глазах изнасиловали мать, невесту и несуществующую малолетнюю сестренку, затем всех их троих предав мучительной и позорной смерти. Единственное, что, по мнению Фальцетти, мешало Дону стать идеальным воином-хнектом, – это пытливость его ума, стремление все доказать и все разложить по полочкам, заменить веру точным знанием.

Фальцетти по этому поводу закатывал настоящие истерики с бросанием предметов оземь и вырыванием волос.

– Ты должен мне верить, верить, я для тебя истина, тебе не нужны какие-то там доказательства, что за глупость! – кричал он. – Если ты даже мои слова будешь проверять, тогда тебя ни на что другое просто не останется! Предоставь доказательства теоретикам – тебя ждет совершенно другая жизнь!

Дон понимал, Дон извинялся, уверял Фальцетти, что постарается, и действительно старался как мог, но ничего толкового из этих попыток не выходило. Он чувствовал, что должен подкармливать свою ненависть к машинам не верой, а знанием – то есть топливом, по его мнению, более высокого порядка.

Так и жил он в группе Фальцетти – на положении лучшего, которого каждую минуту учитель может вышвырнуть вон.

Как человек необычайно гордый, жертву для своей первой антимашинной акции он избрал очень крупную – самого городского моторолу. Он не желал размениваться на каких-нибудь там пришлых бортовых или зависимых интеллекторных системок, которыми тогдашняя инфраструктура П‐100 была перенасыщена.

Идею акции подал, естественно, Фальцетти, но разработка была чисто Донова – его выпускная работа. Идея получилась не ахти какой, и теперь Дон с высоты своего опыта прекрасно понимал, что все удалось исключительно благодаря везению и силе неожиданности – хнектовских акций против стопарижского моторолы еще никто до него не проводил, тот просто оказался не подготовлен. Здесь не было никаких заклинаний типа «кабальеро данутсе», которые действенны против бортовых, но на городских и уж тем более планетных моторол особого впечатления не производят, – все было даже ниже этого уровня и рассчитано скорей на слабых бортовых, чем на полноценного моторолу. Быстрый и скрытный поиск древнего безвредного вируса, «игольчатое» внедрение мутантного агента и некоторые слабые бихевиоральные коррекции в виде обыкновенных, разве что слегка модифицированных кунштючков, к которым моторола давно привык.

Одним из таких кунштючков было, например, одновременное проведение консультаций с моторолой из нескольких будок, но с участием одного и того же персонажа – давняя стопарижская шуточка, которая всегда почему-то моторолу расстраивала. Несколько одинаково одетых парней примерно одного и того же телосложения, обязательно в капюшонах, тогда модных, в одно и то же время выходили из одной и той же двери, расходились в разные стороны, останавливались у консультационных будок и, изображая нерешительность, незаметно подкладывали внутрь тридэ видаки (человека, стоящего рядом с будкой, моторола мог видеть только выше колен – достаточно было подтолкнуть видак ногой), которые синхронно включались с одним и тем же изображением. Модификация в данном случае сводилась к тому, что человек, пришедший к мотороле для консультации, был мертв уже несколько столетий и, несмотря на свою известность, зарегистрированного тридэ не имел. Это был Алоизиус Сир Морган ван Хлюмпе, король одного из Диких государств – однажды, чтобы выиграть войну с более сильным соседом, он подключил напрямую к своему мозгу шесть мощных интеллекторов, но все равно был побежден, отказался от кресла, ушел в престидижитаторы и только тем прославил себя в веках. Дону пришлось повозиться, сооружая его тридэ, хотя сам процесс ему очень понравился. На деле это было первое созданное им живое существо – впоследствии Дон отдал его во Вторую танцакадемию.

Моторола, увидев в своих будках сразу нескольких ван Хлюмпе, на долю секунды, как ему и положено, растерялся, но огорчения своего не выказал, а наоборот, поздравил Дона с удачной мистификацией. Это было как раз то, на что надеялся Дон – изменение обычного ответа.

Окончательный итог всей акции, последовавший через восемь часов после изменения вируса, вышел незначительным – неопасное изменение трафика на Рыбной реке и несколько мелочей, касающихся ночной уборки на западных окраинах города. Для Дона это была потрясающая победа, а для моторолы это стало толчком к поведению, которое много позже расценили как первое проявление давно затаившегося сумасшествия.

Моторола решил извести Дона. Интеллекторное сообщество имеет оговоренные специальным соглашением права, позволяющие им защищаться от хнектов. В данном случае