только могли, пока не увидели двух солдат, один из которых нес другого.

— Эрен?! — закричала я, и моя боль отступила, когда адреналин снова пронзил меня. Я мгновенно узнала человека, который его нес. — Пол?

Я знала, что он хорош.

Когда мы добрались до них, Брэдшоу рухнул на колени и отчаянно обнял брата. Мой взгляд упал на его ноги. Одна едва держалась, а другая была уже ниже колена.

Боль пульсировала в моей груди при мысли о том, что мы оставили его, когда он был еще жив. Я встретилась глазами с Полом.

— Спасибо — недостаточно, — прохрипела я. Брэдшоу беспомощно цеплялся за брата и плакал.

Пол улыбнулся. — Давайте поторопимся, пока кто-нибудь из вас не истек кровью.

Я кивнула и болезненно обняла его. Пол сделал жгут для ноги Эрена, как мог, но он не продержится долго. Никто из нас не продержится.

— Нам нужно добраться до точки, пока вертолет не взлетел, — сказал Пол неся Эрена, который то приходил в сознание, то терял его.

Мы втроем молча плакали, пока добирались до пункта эвакуации. Пол сохранял мрачное выражение лица, толкая нас вперед. Еще больше слез пролилось, когда вертолет снизился, и медицинский персонал вышел, чтобы помочь нам подняться на борт. Они не были из темных сил. Я предположила, что это друзья Эрена из его других миссий. Харрисон говорил, что у него были канадские союзники, прямо перед тем, как его подбили.

Неужели это значит, что мы свободны?

Камеры моего сердца наполнились горем, когда мы покидали Лабрадор. Я закрыла глаза и подумала о последней улыбке Дженкинса. Я подумала о его костях, которые будут вечно покоиться здесь.

Я крепко прижала его музыкальную шкатулку к своему сердцу.

Брэдшоу потерял много мышечной массы, пока лежал в больнице. Я тоже, но на нем это гораздо заметнее. Он улыбнулся, когда я вошла в его палату. Она была всего в нескольких дверях от моей, поэтому я пробиралась сюда чаще, чем следовало бы.

— Он все еще спит? — прошептала я, глядя на кровать Эрена. Тот уже сидел и бросил на меня сердитый взгляд. Я не удержалась от смеха, и он больше не смог сохранить серьезное выражение лица.

— Как я мог спать, когда по больнице разгуливает кролик? — поддразнил меня Эрен. Я пожала плечами, прекрасно зная, что я всегда была слишком шумная, когда приходила сюда. Но я ничего не могла с этим поделать. Я перевела взгляд с кровати Эрена на кровать Брэдшоу через всю комнату и ухмыльнулась. Он прищурился и поманил меня пальцем подойти к нему.

Несколько недель в больнице было слишком много для любого. Мне слишком быстро наскучило сидеть на месте всё это время. Пол расстался с нами, когда мы добрались до Калгари. Хотелось бы мне как-то отблагодарить его, но его свободы, казалось, было более чем достаточно для него.

Я поставила мокко-латте для Эрена на его столик, прежде чем отнести второй Брэдшоу.

— Ах, простота цивилизации, — сказал Эрен, отпивая свой напиток.

Брэдшоу ухмыльнулся и сделал глоток.

— Должен признать, это чертовски приятно. Я мог бы к этому привыкнуть. — Он притянул меня на свою кровать, и я рассмеялась.

— Осторожно, я тоже все еще на постельном режиме. — Я поморщилась от боли из-за швов на животе, а Брэдшоу поцеловал меня в губы.

— Извини, Бан. Как я могу загладить свою вину? — Он многозначительно приподнял бровь.

Эрен поперхнулся своим напитком.

— Нет. Нет. Я не собираюсь снова подвергаться наблюдению! — Он начал нажимать на кнопку вызова медсестры. — Помогите!

Брэдшоу разразился смехом, и я не смогла удержаться и присоединилась к нему. К тому времени, как медсестра зашла проверить, Эрен уже швырял подушки через всю комнату, чтобы помешать нам поцеловаться.

Среди этого безумия и смеха Брэдшоу прошептал мне на ухо: — Пообещай мне вечность, Бан. Ты — то место, где начинается мой рассудок.

Я услышала улыбку в его голосе.

— Ты там, где заканчивается мой, — ответила я.

Глава 43

Брэдшоу

Пять лет спустя

Дым клубится из верхушки нашей трубы. Зима в Торнхилле, Шотландия, не так уж плоха. Мы переехали сюда четыре года назад и обнаружили, что нам нравится уединение от остального мира.

Темные силы, скорее всего, не оставят нас в покое. Но есть большая вероятность, что они думают, что мы умерли в Лабрадоре.

Наш коттедж — старый каменный каркасный дом с мхом и плющом, растущими вдоль стен. Летом зеленые холмы приветливы, и мы вчетвером любим гулять вдоль каменных заборов, которые выстилают грунтовые дороги.

Наша жизнь проста и безопасна, но именно этого мы и желали.

Три самых важных человека в моей жизни живы и со мной. Я не мог бы просить большего.

Эрен дрожит и обнимает Банни. — Так холодно. Теперь мы можем вернуться домой?

Я бросаю на него сердитый взгляд, и он отпускает ее. Она несет горсть дров, как и я.

— Ты единственный, кто ничего не делает. Перестань жаловаться, — огрызаюсь я на него, и он ухмыляется мне. Я опускаю глаза на его искусственные ноги. Он ходит так хорошо, что вы бы никогда не догадались, что он ампутирован.

— Эй, я ведь работаю няней, помнишь? — Эрен прищуривается, глядя на меня, а затем смеётся над хмурым выражением лица Натана.

Мой трехлетний сын говорит как можно осторожнее:

— Мне ни нуна няня.

— Не нужна, — правильно произносит Эрен, и Натан хмурится еще сильнее.

Банни смеется, и ее взгляд смягчается на нашем сыне. Моя грудь согревается от второго шанса, который мне дала жизнь. Семья, которую я буду защищать, несмотря ни на что.

— Нам нужно сходить сегодня вечером в паб и посмотреть, работает ли Рей, — вмешивается Банни, улыбаясь, глядя, как лицо Эрена вытягивается и заливается краской.

— Да, Рей, похоже, нравится общаться с тобой, Эрен, — добавляю я небрежно. Он пытается скрыть ухмылку, но я знаю, что он действительно увлечен ею.

Красные щеки Натана расплываются в улыбке:

— Мне нравится Рей!

Эрен смеется и сжимает руку Натана. — Тебе тоже?

Поленница дров набита, и мы садимся за стол, чтобы пообедать. Очаг теплый, и огонь хорошо освещает наш коттедж. Оранжевый мерцает на фотографиях, которые мы повесили на стены. На некоторых из них отряд Малум, и Абрам улыбаются рядом со мной. На других — Дженкинс и Банни в Лондоне, целующиеся на балконе. Мое сердце сжимается от тоски по ушедшим, но наполняется радостью при виде тех, кто остался рядом.