– Дело в том, что произошла целая серия убийств, – продолжал следователь.

Женщина отступила назад.

Панов чувствовал себя измученным. Следователя охватывало тупое отчаяние. Дело об убийстве модельера Макса Тавурина, которое он пытался распутать, не продвигалось вперед.

Люди из высшего общества, присутствовавшие на открытии бара, воспринимали расспросы следователя либо с раздражением, либо, в лучшем случае, так, будто история эта давно всем надоела и ничего, кроме скуки, не навевает. Подумаешь, убийство… Панов не видел желания переправить преступника за решетку. А ведь гостей на той вечеринке было немного и каждый при жизни Макса считался если не другом, то по крайней мере его хорошим знакомым.

Стоя в своем стареньком автомобильчике отечественного производства в очередном транспортном заторе, Панов пытался разобраться в ощущениях, которые возникли у него совсем недавно, нынешним днем – во время разговора с начальством.

Следователю показалось: у руководителей его неутомимые попытки докопаться до истины тоже вызывали приступы некой агрессии – точно бы своей деятельностью он нарушал их покой. Словно им будет лучше, если это дело попадет в категорию безнадежных. Главное, чтобы никаких шагов по нему больше не предпринималось…

«Что это: заговор?!. Нет, слишком сложно. Всеобщее равнодушие?..» Константин Игоревич терялся в догадках. «Что за странная полоса в моей жизни? Что за странное время?»

Он все чаще вспоминал прошлое. Это были советские годы, на которые пришлась его молодость. Тогда ему было хорошо…

От воспоминаний Панову становилось еще тоскливей. Он знал: прошлое не повторится.

– Бросьте, ваше… – Старик не договорил. Теперь его взгляд был направлен куда-то за Барона. Закрываясь, – как она отворилась, Александр не услышал, – дверь скрипнула. – Барину Кириллу почтение. Вас уже ждут! – произнес старикан.

Человек, вышедший у Барона из-за спины, был ему незнаком: небольшого роста, взъерошенный. Как мальчишка, который только минуту назад расстался с приятелями, с которыми по дороге домой они весело тузили друг друга. Александр мог поклясться: появившийся – старик назвал его Кириллом – откуда-то знает его! Несколько мгновений он смотрел на Барона. Страх, напряжение и какая-то оголтелая злость отразились в лице. Но почему родились эти чувства?! Разве Александра и незнакомца что-то связывает?

Кирилл, не рассчитывавший на встречу с Бароном, мгновенно преодолел растерянность, отвернулся, направился к лестнице. Внимание старика опять переключилось на Александра. Он шагнул ему навстречу, широко разведя руки, словно опасаясь, что Барон как-то проскользнет мимо к лестнице.

– Не велено пускать… Ни по какому случаю!

– Хочу сообщить вам кое-что важное… – Пожилой человек был в хорошем костюме. Седые волосы тщательно ухожены. Панов принял его за директора магазина, но тут же усомнился в собственном предположении: теперь ему подумалось, что директор должен быть моложе. – Сейчас кое-что произойдет… Это касается убийств, которые вы расследуете… Это случится именно сейчас. – Вторая странная фраза насторожила сыщика еще больше первой. Он запаниковал. Незнакомец смотрел куда-то в сторону, словно избегая встречаться с гостем взглядами. – Вы не можете представить… Как можно скорее подготовьте себя…

Панов хотел схватить пожилого мужчину за лацкан пиджака, но мгновение промедлил: чувство опасности, исходившей от него, – острое. Но все же незнакомец просто стоял опустив руки… Еще секунда, и яркий утренний свет, проникавший через витрины внутрь бутика, стал гаснуть. Константин Игоревич попытался протянуть к незнакомцу руку, но не смог. «Что со мной? Как он меня?..» Кругом воцарилась тьма. Она скрыла от следователя и магазин, и пожилого человека.

– Бароновские?.. – Хеопс вошел в просторную, освещенную настенными канделябрами залу. Ту самую, в которой некоторое время назад Килин застал гроб, толпу народа и среди всех – Василису.

Кирилл, стоявший у бюро, развернулся вполоборота. Он пересчитывал толстые пачки денег – широких, почти как тетрадные листы. Появление Хеопса не произвело на него впечатления. Он повернулся обратно, сосредоточился на счете.

– Я слышал, вы разделили активы Барона почти поровну: ты и Махмут. Ну, Виктор проглотит их и не заметит – у него своих… А ты… Наконец-то очень богат! Даже половина Сашкиных активов – это…

– Что ты лезешь… Какая тебе разница? – через плечо с раздражением бросил Кирилл. – Барон что, нажил все это трудом?! Вчера он подсуетился, сегодня – я. Работа есть работа… Теперь он нищий! – Человечек издал неприятный смешок.

Панов встал с колен, отряхнул брюки, испачкавшиеся в пыли, медленно пошел дальше.

– Гражданин!.. А портфельчик?.. Вы что же это?

С трудом приходя в себя, не понимая еще, где находится, – «Наверное, ударился-таки об асфальт головой – легкое сотрясение мозга!» – Константин Игоревич остановился и осторожно повернул голову.

Человек, одетый в грязную, навек пропитавшуюся машинным маслом синюю спецовку, был пьян. Горлышко бутылки не торчит из кармана, но очертания ее угадываются по тому, как топорщится ткань.

В пыли, примерно в метре от места, с которого Панов только что поднялся, лежал черный чемоданчик-«дипломат» из кожзаменителя.

«Такой был у меня, когда я пришел после института в управление!» – неожиданно вспомнил следователь.

– Такому солидному дяде нельзя без портфельчика! – Нетрезвый работяга сделал несколько шагов, наклонился, поднял «дипломат» с пыльного асфальта. Двумя крепкими пальцами держа его за черную пластмассовую ручку, протянул Панову. Тот приблизился, осторожно, точно страшась неведомой опасности, принял его. Пьянчуга широко улыбнулся, спросил закурить, – у следователя не оказалось, – покачиваясь, двинулся своей дорогой.

Константин Игоревич не спешил идти. А, собственно, куда?.. Тут он вспомнил: перед тем, как оказаться на улице, он был в бутике. «Пока был без сознания, перевезли сюда. Положили…» Но зачем все это? Что с ним сделали, пока пребывал в отключке?!

Он опустил глаза вниз – осмотреть самого себя… Панову стало дурно.

На нем – тот самый костюмчик, в котором вчерашним студентом явился в следственное управление. «Тот бы на меня не налез!» – тут же сообразил Константин Игоревич.

Этот был точно такой же, но бо́льшего размера. Он поднял голову и взглянул на улицу, на которой стоял. Ясный солнечный день. Вдалеке к остановке подкатил автобус, – таких в современной Москве не встретишь, – двери раскрылись. Оттуда медленно, осторожно, цепляясь за поручень, выбралась старушенция. В руке у нее – Панов разглядел это издалека – кожаная сумка с рисунком на индийские темы. Когда-то такие закупались по советскому импорту. Но это было очень давно.