– Как только передние колеса встанут на платформу, резко газани, чтобы не сорвать крышку картера, и резко тормози, когда въедут задние колеса.

– Не первый раз за рулем.

Мотор коротко взревел, нос мини-вэна опустился, и Кути снова швырнуло на тугой ремень безопасности.

Водитель выключил мотор, выдернул ручник и открыл дверцу – она глухо стукнулась обо что-то, и Кути догадался, услышав металлическое эхо, что автомобиль въехал в фургон большого грузовика, как машина «Скорой помощи» в «Крепком орешке».

Оба похитителя вылезли из машины Фасселов, протопали в хвост фургона, и Кути услышал, как они спрыгнули на мостовую. Полумрак разом сменился полной темнотой, залязгало что-то тяжелое, металлическое, а потом загремела сдвижная боковая дверь.

Кути как можно шире раскрыл глаза, но как он ни напрягал зрение, пытаясь что-то разглядеть в кромешной тьме, он видел лишь призрачные радужные завихрения.

«Могли бы оставить мне свет, – думал он. Он цеплялся за смысл слов, потому что дыхание и сердцебиение сделались лихорадочно быстрыми, и он (даже сильнее, чем начать дергаться и кричать, полностью утратив контроль над собой) боялся намочить штаны. – Оставили бы фонарь; я мог бы заплатить за батарейки. Или включить фары; аккумуляторы вэна можно было бы потом подзарядить от грузовика. Хотя бы ср…ную зажигалку пристроили куда-нибудь на консоль и оставили гореть».

Обычно Кути чувствовал себя неловко, употребляя нехорошие слова, но сегодня, в полной темноте, уцепился за одно из них. «Одну ср…ную зажигалку…» – повторил он. Кожа на скулах, над клейкой лентой, сделалась холодной от слез.

Он ждал, когда на него снова примется кричать Эдисон, но старик не подавал признаков жизни. Может быть, если Эдисон покинул его, эти люди позволят ему уйти? Ерунда, детские пустые надежды.

Мотор грузовика включился – он работал гораздо громче, чем у мини-вэна. Сквозь мягкое сиденье Кути почувствовал, как рывком включилась передача, и весь сарай на колесах, в котором покачивался на рессорах мини-вэн, двинулся с места.

И почти сразу же Кути дернулся всем телом, потому что в углу появился тусклый свет – за пределами мини-вэна, перед его правым передним углом – движущееся желтое сияние. Потом он услышал шаркающие шаги – тяжелые шаги взрослого – по металлическом полу.

Дверь автомобиля с той стороны медленно открылась, и в кабину просунулось лицо, освещенное подвешенным на веревке к шее качающимся фонарем. Блестящие маленькие глазки походили на шелуху подсолнуха, прилипшую к белой коже под бровями.

– Расскажу-ка я тебе притчу, – сказал голос, который Кути отлично помнил. – Идущий по дороге человек увидел, как другой человек стоит в поле под яблоней и держит над головой вверх тормашками живую свинью. «Что ты делаешь?» – спросил прохожий. «Кормлю яблоками свою свинью», – ответил второй. «Не слишком ли много времени займет твой способ кормления?» – удивился первый. На что второй сказал: «Свинья вовсе не дорожит временем».

Глаза Кути открылись еще шире, и он лишь простонал в скомканную ленту, пропущенную между его челюстями. Весь грузовик, казалось, падал в какую-то темную пропасть, безнадежно удаляясь от утраченных солнечных улиц Л.-А.

Кути, утратив рассудок и забыв о кляпе во рту, вопил:

– Аль! Аль, помогите!

Шерман Окс в очередной раз позвонил на биржу в 16.00, и наконец-то у оператора нашлось, что сказать, кроме: «Пока ничего, дружище». Человек назвал Оксу номер телефона и предложил позвонить туда как можно быстрее. У Окса как раз оставался последний четвертак.

– Где вы находитесь? – спросил какой-то мужчина, как только Окс представился. – Вэн и грузовик нарезают круги в Инглвуде, и человек говорит, что, если это катание сильно затянется, его доля поднимется до пятнадцати процентов.

– Я на перекрестке Слосон и Сентрал, около депо, – ответил Окс.

– Грузовик будет там через… шесть-семь минут. Машина «Эдисона», черно-оранжевая…

– Что?

– «Южная Калифорния – Эдисон» – то, что подвернулось быстрее всего. А что, с этим какие-то проблемы? Грузовик неугнанный, водитель действительно служит в «Эдисоне», но у него определенные обязательства перед сетью, и он оказался как раз в том районе, где забрали автомобиль. После того как мы поговорили с ним, он передал «Код семь» или еще что-то в этом роде.

Окс попытался найти причину своего необъяснимого раздражения и нашел ее.

– Мне нужен большой крытый грузовик с рампой, куда можно было бы завести автомобиль! И эти чертовы автовышки и подъемные краны мне совершенно не годятся… – Он уже чувствовал самый настоящий гнев. Дело шло не так. – Я не стану платить вообще ничего за эти проклятые…

– Старина, так ведь это именно то, что вам нужно. У «Эдисона» есть все виды машин, а не только ремонтные установки.

– О, – сказал Окс, чувствуя себя чем-то вроде камеры Вильсона, в которой только что нарушили вакуум, и ее содержимое осело дождем. – Ладно. Если это…

– Не сомневайтесь. Теперь слушайте: в фуре вместе с вашим заказом лежит пушка. Водитель настоял, чтобы все устроили так, будто это был налет. Вы согласны? Не прикасайтесь к пушке, на ней уже есть непрослеживаемые отпечатки пальцев.

– Но нож там тоже есть? Мне нужен нож… «Не буду же я убивать мальчика шумной пушкой», – добавил про себя Окс.

– И нож ваш тоже там. Успокойтесь, старина, расслабьтесь, что ли. Наладьте контакт со своим внутренним ребенком. – Раздались гудки, и Окс повесил трубку.

Он глубоко вдохнул и медленно выпустил воздух, пытаясь не слышать пронзительных голосов в выдохе.

«Ребенок, которого ты упомянул, внешний, – думал он, – а внутренний – это старик, с которым я хочу… войти в контакт».

В грузовике Эдисона! Дрожь, вызванная этой мыслью, изумила его.

Он наклонился, поднял единственной рукой картонную коробку, стоявшую в ногах, и отошел от телефона, дав возможность одному из изнывающих от нетерпения распространителей крэка сделать звонок.

Коробка погромыхивала в его руке. «Такса, – горько думал он. – Это все равно что устанавливать таксу на чаевые официанткам – человеку, которому отделяешь долю, часто чрезмерно доверяешь, из-за чего переоцениваешь важность его работы». В коробку Окс упаковал десять небольших стеклянных пузырьков, которые составляли предположительно десятую часть новехоньких призраков, которых он наберет в наступающем месяце. Он заранее захватил их с собой, чтобы таким образом продемонстрировать свою добропорядочность.

Каждый пузырек он засунул в презерватив. Обстадт, вероятно, никогда не видел прежде сырого продукта и, несомненно, решит, что эта эксцентричная упаковка является стандартной. Девять пузырьков были в презервативах «Рамсес», а один – в «Трояне».

Безопасный сексорцизм. Троянский катафалк. Окс отнюдь не намеревался платить больше одного раза. Если Обстадт все еще оставался дилетантом… что ж, в нем может прорезаться интерес к марочным винам или чему-то; если же он уже накрепко подсел на «вкус настоящей крепости», то его ждала та же участь, которая постигла Окса в 1929 году.