– Какими судьбами? – спросил он напряженно.

– А вы не рады? – обольстительно улыбнуласьона. – Помнится, с чьей-то стороны однажды последовали самые заманчивыепредложения и самые недвусмысленные признания…

Он сухо бросил:

– Насколько я понимаю, у вас другой объект появился…

– Боже мой, – сказала Даша. – Меня так давноне ревновали по-настоящему, с кипением страстей…

– Ну, не преувеличивайте…

– Стоит ли придавать значение случайнымэпизодам, – сказала она. – Я женщина, а это ветер вольности,рассеянный в печали и любви… Вы слышали, что красавицы бывают ужасно ветрены?Особенно если они совершенно независимы?

– Как вы здесь оказались? – сказал он сухо.

– Гуляла, – ответила она безмятежно. – Иувидела вдруг, как из хорошей машины вылезает его высокопревосходительствоШумков, а там и узнала машину…

– Зачем вы цепляетесь к Шумкову?

– Ну, это мои дела… Вы, часом, никуда не торопитесь,Виктор? Неотложных дел нет?

– Да нет…

– Вот и прекрасно. Можем сидеть и щебетать, на улицеветер препоганый, а у вас тепло и уютно…

– Зачем вы цепляетесь к Шумкову? – повторилон. – Вы же умная. В толк не возьму, к чему вам понадобилось действоватьстоль примитивно…

– Не возьму никак я в толк, отчего взбесилсяволк… – нараспев продекламировала Даша. – Отчего он убежал? А лисаотвечает медведю: «Ты слегка его прижал…» Читали в детстве такую милуюсказочку?

– Это же глупо…

– Он нажаловался? – спросила Даша.

– Можно и так сказать…

– Отсюда плавно вытекает вопрос, – сказалаона. – Почему он помчался жаловаться вам, Виктор? Вы ему что, закадычныйдруг? Начальник? Насколько я помню, вас всегда интересовали главным образомбумажки с водяными знаками, длинноногие ляльки и прочие приятные мелочи,вытекающие из обладания бумажками с ликами королев и президентов… Никогда вы небыли замечены в симпатиях к ряженым дурачкам…

– Следили?

– Ага, – безмятежно сказала она. – А что,нельзя?

– Зачем?

– Господи, да просто мне было интересно, что предприметнаш орел-атаман, если его вдруг напугать качественно, до дрожи. Теперь вотзнаю: помчался к господину Логунову… Вы не можете рассказать хотя бы в общихчертах, как его успокоили? Он вылез, прямо-таки сияя…

– А я обязан отчитываться?

– По-моему, у вас передо мной есть довольно серьезныеобязательства…

– Пугаете?

– Освежаю память, только и всего. Так в чем причинавашей непонятной симпатии к господину Шумкову?

– Я могу полагаться на вашу деликатность?

– Можете, – сказала Даша.

– Шерше ля фам, – сказал он, отведя глаза вдовольно натурально изображенном смущении. – Вы его старшую видели? Нет?Очаровательная фея…

– Ага, – с пониманием кивнула Даша. – А вы сней, пардон, уже…

– Вот то-то и оно. Согласитесь, должен же яприглядывать за папашей? Оля очень просила, он же, как все интеллигенты, будетзабавляться идиотскими идейками, пока не влетит в нешуточные неприятности…

– Право, я вас начинаю уважать, – сказалаДаша. – Вы, Виктор, – форменный рыцарь, и не спорьте. Редкостноеблагородство души выказываете.

– А почему вы решили, что я на такие поступкинеспособен? В конце концов, мне это ничего и не стоит, а девчонка будетспокойна…

– Ловелас, – сказала Даша. – Выходит, вы всвободное от моего обольщения время с Олечкой Шумковой крутите?

– А вы чем занимаетесь в свободное от общения со мнойвремя? – огрызнулся он. – С Романом спите?

– Один-один, – сказала Даша. – По нулям.Может, и квартирку на Короленко для него вы купили?

– Ничего подобного.

– А кто?

– Понятия не имею.

– Поверим на слово, – сказала она. Полезла впапочку, вытянула лист плотной белой бумаги и резким движением повернула его ксобеседнику. – А такие картинки вы когда-нибудь видели?

Он владел собой не в пример лучше, чем Шумков, но стольнеожиданное зрелище все же было громом с ясного неба. Несколько секундтаращился на эскизы покойного художника, не в силах отвести взгляд.

– Что скажете? – спросила Даша.

Он поерзал на удобном сиденье, глаза бегали:

– Представления не имею, что это за художества…

– Ну как же, – сказала Даша. – По-моему, вотэтот рисунок и лег в основу герба на деньгах вольной Сибири… Кстати, можноспросить из чистого любопытства: вы «соболя» собираетесь делатьконвертируемыми? А если да, то каким же это образом?

Он быстро оглянулся по сторонам.

– Глупости, – сказала Даша. – Нет ни машин,ни бравых мордоворотов, я одна-одинешенька. Разумеется, это не значит, что меняможно безнаказанно придушить. Во-первых, у вас не получится, тут нужно иметьнекоторый навык, во-вторых, я умею защищаться… а в-третьих, не пошла же я веститакие разговоры, не озаботившись предварительно подстраховкой… Как думаете?

– Что за бред, не собираюсь я вас душить…

– А вдруг? Мало ли что в голову взбредет? В кинозлодеи, оказавшись в подобной ситуации, обязательно кидаются душитьразоблачителя…

– Даша, что вы такое мелете? – воскликнул он счувством. – Деньги вольной Сибири, гербы какие-то, удушения…

– И вдобавок ма-аленькая заварушка под кодовымназванием «операция „Гроза“»…

Какой-то миг казалось, что он и впрямь попытается придушитьДашу или примитивно двинуть по башке. Она напряглась, прикинув варианты отпора.

– Интересно, вы эти карбованцы не в Канадепечатали? – спросила Даша спокойно. – То-то вы в Канаду зачастили,что с губернатором, что без него.

Стольник молчал, смотрел с холодным прищуром. Потом не безвызова улыбнулся:

– Говорил я Роману, что с вами надо держать ухо востро,да проигнорировал он, очень уж вы ему пришлись по вкусу…

– А вас корежит?

– Дашенька, вы хоть понимаете, во что влипли?