Для писателя все, что происходит, – всего лишь материал, сюжет.

– Какой же он урод и трус! – сказала Долл.

– Я зла на себя не меньше, чем на него, – призналась я.

Ну как я могла быть такой дурой? Он же мне сам говорил, что его любимая книга – «Конец интриги». Я прочла столько книг и не усвоила главного – для любовницы все всегда заканчивается плохо!

– И вот теперь у меня ничего нет, – проговорила я.

– Или так, – сказала Долл, – или же у тебя появились неограниченные возможности начать жить, как тебе хотелось.

2010 г.

ГУС

Нэш вечно была на какой-нибудь диете, и она сказала, что я – единственный человек в мире, который способен сделать вкусное блюдо из чечевицы, так что обед у меня дома стал нашей с ней доброй традицией.

– Тебе надо пойти на телешоу «Мастершеф», – предложила мне она. Очередная идея по поводу моего будущего и карьеры.

– А что, на этом можно заработать?

– Да я пошутила!

Найти работу для самой Нэш оказалось трудно. Ей в Америке платили столько, что роли, за которые она могла взяться здесь, появлялись крайне редко. Думаю, с ней было трудно работать, потому что она не сдерживала себя в комментариях о коллегах. И теперь она отрывалась на мне – человеке не ее профессионального круга, от которого никто ничего не узнает. Об отношениях Нэш с мужчинами я узнал больше, чем следовало и чем бы мне хотелось.

– Слишком много информации, да? – была одна из ее любимых фраз.

Иногда, забрав Флору из садика, мы все вместе шли в Кенсингтон-Гарденз. Девочки там резвились на площадке Питера Пэна, а мы болтали, сидя на скамейке.

Однажды в пятницу между девочками разгорелся спор, прямо на пиратском корабле. Обычно Флора была Венди, а Белла – маленьким Майклом, за которым присматривала Венди. И обычно они мирно играли вместе. Но на этот раз Белла решила, что она хочет быть феей Динь-Динь.

– Извини, но ты не можешь быть феей Динь-Динь, – резко заявила Флора, интонацией неприятно напоминая Шарлотту.

– Почему это? – не без причины удивилась Белла.

– Девочки, – прервал я их спор. – Разве нельзя меняться ролями по очереди?

Но тут вдруг встала Нэш:

– Ну хватит уже! Флора, ты ведешь себя как избалованная дрянь! Ты будешь Питером Пэном, а Белла для разнообразия будет феей Динь-Динь!

Не знаю, что на нее подействовало, бранное слово или просто тот факт, что кто-то одернул ее, но она уступила, и Белла смогла бегать и «динь-дилинькать», пока не устала.

– Флора слишком много себе позволяет, – сказала Нэш.

Кажется, она и меня решила поставить на место.

– А Белле надо уметь постоять за себя, – добавила она.

– Да, ты права.

– Ты понимаешь, что, когда она пойдет в садик, ее все будут обижать?

Кажется, она была права. Неужели с этого и начинаются детские задирания? С безмолвного потакания родителей? Надо будет обратить на это внимание.

– Ну и что же ты собираешься делать?

– Я не знаю, – сказал я.

– Гус, ты безнадежен! Давай я за тебя решу? Иди учиться на повара.

– Но это слишком дорого.

– Ну тогда устройся в ресторан, работай за еду. Недалеко от тебя есть мишленовский ресторан. Сходи и поговори с шефом. Уверена, вы сможете договориться о взаимовыгодных условиях. Ты же раньше работал официантом, так?

– Шарлотту коробило от того, что я убирал со столов.

– О господи! Гус, тебя послушать, так ты для своей жены – сплошное разочарование! – вскинулась на меня Нэш.

Не думал, что у нее по моим рассказам сложилось о Шарлотте такое мнение. Я вообще мало рассказывал Нэш о своей семейной жизни.

– Но я действительно для нее – сплошное разочарование, – сказал я.

– Тогда что вас держит вместе? Я не понимаю. Что у вас с ней общего?

– Мы ставим интересы детей выше собственных, – сказал я. Стоило кому-то прижать меня, как я начинал выражаться высокопарно. – Если бы у тебя были дети… – начал я, чем только усугубил ситуацию.

– Ой, отвали от меня с этими дрянными разговорами! Я отлично себе представляю, что такое расти с родителями, которые друг друга ненавидят!

– Извини.

– Да прекрати ты все время извиняться, – сказала Нэш. – Образ побитого пса – самый для тебя неудачный.

– И кстати, мы с Шарлоттой вовсе не ненавидим друг друга.

По иронии судьбы, в тот же день Шарлотта сказала мне, что у нее роман на стороне.

Я и сам начал догадываться – ее конференции по выходным стали подозрительно частыми. Почему-то я думал, что он моложе ее, вероятно, студент-медик. В кожаной куртке, с длинными волосами, источающий сексуальность. Что ж, я, как всегда, ошибся. Потому что он оказался намного старше Шарлотты, лысым, и занимался фармацевтическим бизнесом. И его звали Роберт.

– Где вы познакомились?

Шарлотта сидела на противоположном конце гостиной, старательно избегая смотреть мне в глаза.

– В театре. В тот самый снежный вечер, когда ты меня подвел, – ответила она. – Конечно, у нас не сразу все закрутилось, – она наконец посмотрела мне в глаза.

«Интересно, как быстро ты сдалась?» – подумал я, но задать такой вопрос напрямую показалось мне не по-мужски.

– И почему ты мне теперь решила об этом рассказать?

– Ну, Роберт хочет, чтобы мы переехали к нему в Швейцарию, – сказала она таким будничным тоном, словно речь шла о планах на выходной.

– Мы? – На секунду мне показалось, что эти сумасшедшие люди приглашают и меня.

– Девочки его любят, он их тоже.

– Погоди, они с ним даже не знакомы!

– Вообще-то знакомы.

Шарлотта смотрела в пол.

– Та неделя на Майорке, – пробормотала она.

Шарлотта возила девочек в отпуск к своей матери на Майорку. Она настояла, что поедет без меня, потому что очень редко проводит с ними время, а я остался дома и делал ремонт в ванной, боролся с плесенью, из-за которой обострилась астма Беллы. Когда девочки вернулись, они без умолку рассказывали, как ходили туда-то и туда-то с Робертом, но я решил, что речь идет о Робби, отчиме Шарлотты. Как удобно у нее получилось с именами, надо же.

Она что, и к моей матери ездила вместе с ним? И что же она сказала девочкам? Попросила соврать мне?

– Это был единственный раз, – сказала Шарлотта, словно читая мои мысли. – Извини, мне пришлось тебя обмануть, но это был единственный способ проверить, как у нас все сложится, без эмоциональных рисков.