– Это не правда, я не перестал тебя любить, – перебил я жену.

Шарлотта посмотрела на меня нетерпеливо, словно я все хотел усложнить. И я упустил возможность спросить, любила ли она когда-нибудь меня вообще. Я пролежал без сна всю ночь, мучая себя этим вопросом и тем, что говорить Белле и Флоре, пока наконец не провалился в неспокойный сон на рассвете.

Я проснулся от запаха горячих тостов. Шарлотта и девочки уже сидели за столом, когда я сбежал вниз, растрепанный и невыспавшийся.

– Доброе утро, соня, – сказала Шарлотта, и девочки засмеялись.

– Блинчики будете? – спросил я в попытке перехватить инициативу и, когда Шарлотта зыркнула на меня, добавил: – Мы часто делаем блинчики по выходным, когда ты в командировке.

Да, мы теперь редко проводили время вчетвером, так что, может быть, в этом Шарлотта была права – тут мало что изменится. Я налил себе кофе.

– Мы с папой хотим кое-что вам сказать, – бодро начала Шарлотта и посмотрела на меня.

Я пытался вспомнить, о чем мы с ней договорились вчера.

– Мама переезжает жить к своему другу Роберту, – сообщил я.

– Потому что хочет проводить с вами больше времени, – перебила меня Шарлотта. И кажется, это было уже против правил.

– Понимаете, мы оба так сильно вас любим, что каждый из нас хочет, чтобы вы жили с ним, – сказал я, ненавидя себя самого за то, с какой скоростью вынужден был вываливать эту информацию на детей.

Я посмотрел на девочек, ожидая, что они расплачутся. Но они были только заинтригованы и продолжали есть сухие завтраки.

– Вы что, разводитесь? – спросила Флора. Это слово было ей хорошо знакомо – родители некоторых ее подружек находились в разводе.

Я посмотрел на Шарлотту.

– Со временем, – сказала она.

И что это могло означать для детей семи и трех лет от роду?

– Но вы можете остаться здесь и жить со мной, если захотите, – сказал я.

– Или переехать жить со мной в дом Роберта, – снова зыркнула на меня Шарлотта.

– Чур, я живу с папой! – закричала Белла, как будто речь шла о ночевке.

– А какой у Роберта дом? – равнодушно спросила Флора.

– Большой. И у него есть бассейн, – ответила Шарлотта.

– Это нечестно, – прошептал я ей.

– А сад есть? – продолжила расспросы Флора.

– Огромный.

– А качели в саду? – заинтересовалась Белла.

– Ну, не такие, как в Кенсингтон-Гарденз, – в отчаянии встрял я.

– А почему мы не можем жить у вас по очереди? – Флора победно улыбнулась, словно предложила идеальный выход.

– Так и будет, девочки, – сказала Шарлотта, первой нащупав возможность вывести беседу из тупика. – Нам только нужно решить, где вы будете ходить в школу. Белла, тебе же тоже скоро в школу.

– Мама, а ты будешь водить меня в школу? – спросила Белла.

– Обязательно. Здорово будет, правда?

Маркус порекомендовал мне адвоката, которая специализировалась на разводах. Она была жесткой и практически не оставила мне надежды. Адвокат сказала, что для девочек будет лучше, если я буду вести себя так, словно все эти перемены, в принципе, к лучшему. К моему удивлению, Нэш сказала мне примерно то же самое:

– Худшее, с чем сталкивается ребенок разведенных родителей, – это необходимость перед каждым из них притворяться, будто с ним лучше и веселее, чем с другим родителем.

А я втайне надеялся, что она настроит меня на дальнейшую борьбу.

– Но если вы начнете делить детей в суде, семью это все равно не спасет, понимаешь? – спросила Нэш. И я понял, что хочу невозможного.

Мой отказ идти в суд гарантировал мне то, что я буду видеться с девочками на выходных, раз в две недели, и на все праздники.

Я встретился с Робертом, почему-то выбрав для встречи Кью-Гарденз. Я в нем ни разу не был, но решил, что там мы сможем пройтись в тишине, без толпы, и он не сможет уклониться от ответа на неудобные вопросы. Вообще-то Кью-Гарденз – прекрасное место, очень красивое, с потрясающими теплицами времен королевы Виктории, но вряд ли мне еще раз захочется туда пойти.

Паркуясь у больших кованых ворот парка, я заметил в нескольких метрах впереди мужчину, закрывавшего крошечный зеленый электрокар, и подумал, как нелепо смотрится в такой машинке человек его статуса. Никогда не думал, что любовник Шарлотты может ездить на чем-то менее престижном, чем «Ауди»-кабриолет. Я проследовал за ним до самого кафе оранжереи, где мы договорились встретиться.

Неловко потоптавшись пару минут у входа, Роберт наконец решился подойти ко мне, удивленно подняв брови и улыбаясь. Протянул мне руку и уверенно пожал ее, словно мы были на деловой встрече.

– Ангус?

– Роберт?

Первое, что я почувствовал, было облегчение. Он был настолько старше меня, что люди могли бы принять его за дедушку моих дочерей, а не за отчима. Может быть, из-за разницы в возрасте я не мог его ненавидеть. В конце концов, это Шарлотта решила уйти от меня, Роберт ни за что не смог бы уговорить ее сделать это против воли. Если ей нужен был богатый и солидный мужчина, то я все равно не выдержал бы конкуренции. Явно состоятельный и влиятельный человек, Роберт заседал в совете директоров фонда искусств и оперного театра. И хотя в день нашего знакомства на нем были джинсы и кораллового цвета футболка-поло от «Ральфа Лорена», я легко мог представить его в смокинге на Зальцбургском фестивале и рядом с ним – Шарлотту в неприлично дорогом бальном платье.

Мы шли по главной дорожке к озеру, и он, ничего не скрывая, рассказывал мне свою историю. Он был в разводе, но поддерживал дружеские отношения со своей первой женой, от которой у него был сын, занимавший важный пост в Брюсселе. Он явно не претендовал на то, чтобы заменить меня девочкам, но сделал несколько проницательных замечаний, показав, что серьезно относится к их потребностям.

– Если ваши дети живут с нами, вы, безусловно, будете желанным гостем в нашем доме, – сказал он.

Не знаю, как ему это удалось, но получалось, что если я откажусь от этого предложения, то буду невежливым грубияном.

– Мы не говорим так, – вдруг вырвалось у меня.

– Простите?

– Правильно говорить «если ваши дети будут жить с нами», а не «живут с нами», – поправил я, чувствуя идиотский прилив радости от того, что заставил этого еврократа задумчиво нахмуриться.

– Вот я и попрошу, чтобы Флора и Белла обязательно исправляли мои ошибки в английском! – рассмеялся он, элегантно восстановив свой статус.

Два часа спустя, когда мы с ним расстались и он дружелюбно помахал мне на прощание, мне было даже жаль его, принимавшего в свою жизнь хладнокровную и бессердечную Шарлотту. Хотя, думаю, он прекрасно знал, как с ней обращаться. А когда у Шарлотты все было хорошо, она не вела себя как Снежная королева, с удивлением вспомнил я.