Ольга с безумной улыбкой осматривала трупы. У Виктора из левого плеча торчал кусок лезвия, рука висела плетью. Юрий нашел свой планшет и недовольно цокнул пальцем по разбитому экрану. Он указал на тонкую металлическую трубу, возвышавшуюся над павильонами.

– Будете смеяться, – сказал Юрий. – Но это лифт.

– На одного человека? – нахмурился Виктор, схватившись за раненую руку.

– А нам больше и не надо. Там Центральный Компьютер, так? Чтобы запустить Отключение, достаточно и одного человека.

Где-то снаружи прогремел взрыв. Джун непроизвольно дернулся.

– А нам пока надо баррикадироваться, слышите? – Роль лидера Юрию явно не нравилась. – Гармония знает, что мы здесь. За нами могут прийти с минуты на минуту. Нужно продержаться до того, как все здесь погаснет к чертовой матери. – Он махнул рукой на лабиринт искореженных павильонов. – Можно взломать весь этот сгелитий и забаррикадировать выходы, только для этого понадобится помощь с координатами… Кайтен. Где, черт возьми, Кайтен? И Людвиг!

– Господи, – переменился в лице Виктор, забыв о своем ранении.

Желудок Джуна болезненно сжался. Он молча бросился на поиски, заглядывая в каждый павильон со смесью ужаса и надежды на то, что этот ужас не оправдан. Он обошел странную лифтовую шахту и наконец увидел Кайтен и Лута в одном из полуразрушенных павильонов.

Кай тихо плакала, спрятав лицо в ладонях. Лут был мертв – его пронзило выходящее из стены сгелитиевое лезвие. Джун сглотнул, тупо глядя на безвольно опущенную рыжую голову и на лужу крови под начищенными до блеска ботинками.

– Черт… – только и мог сказать он. – Черт…

Кайтен вздрогнула и медленно повернулась. Слезы не переставая катились по обеим ее щекам.

– Джун… – Она по привычке промокнула рукавом только правую щеку. – Мне так жаль…

– Мне тоже, – выдохнул он, заставляя себя держаться на ногах. Необъяснимая усталость навалилась ему на плечи. Еще одно осознание – еще один повод ускорить события. Покончить с Гармонией. Избавить Цитадель от этой болезни раз и навсегда. – Кай, нет времени… Гармония пришлет сюда своих. Нам надо поторопиться с Полным Отключением. Мне нужно забрать у Лу… – Голос предательски дрогнул. – Мне нужно забрать у Людвига взломщик.

Нетвердым шагом Кайтен пошла к нему навстречу и оступилась. Джун подскочил к ней, придерживая за плечи. Усталость и глухая злость отодвинулись на дальний план.

– Осторо…

Кайтен коснулась ладонями его щек.

Джун меньше всего на свете ожидал, что затем она его поцелует. За последние месяцы он слишком привык держать дистанцию, отказывать себе даже в мысли, что между ними что-то может быть, и одергивать себя каждый раз, когда смотрел на нее слишком подолгу. Происходящее сейчас казалось нереальным, поэтому на несколько секунд он остолбенел, а когда разомкнул губы, чтобы ответить на поцелуй, Кайтен уже отстранилась.

Джун непонимающе уставился на нее, чувствуя привкус крови на губах. Кай смотрела так, что он даже не вспомнил, что один из ее глаз ненастоящий. Ее волосы спутались, несколько прядей прилипли к покрасневшим щекам. Блики яруса Галилея, проникая через стеклянные вставки в стенах, мерцали на ее коже. Никогда еще Кайтен Винг не казалась ему настолько красивой. И все в нем, что было притуплено обезболивающим и сожжено злой обреченностью, вдруг показалось не таким уже и мертвым. Она не спала тогда. Она слышала его. Этот поцелуй не мог означать ничего, кроме «да» на его предложение покинуть Цитадель, когда все закончится. Вместе.

– Кай, – выдохнул Джун, жадно вцепившись в новую реальность.

Революция одержит победу. Справедливость восторжествует. Они попытаются начать жизнь заново где-то в другом уголке умирающей планеты. Он всегда будет рядом. Он станет для нее тем человеком, которого она заслуживает. Он станет для нее тем, кем она захочет.

– Прости меня, – сказала Кайтен, и он не понял, о чем она.

И тут же его голову пронзила резкая боль. Пол вздыбился за спиной, врезаясь в затылок. Мир померк.

Лифт взлетел так стремительно, что у Кайтен заложило уши. Присев на гладкий пол (ее спина и колени при этом уперлись в стены, настолько узкой была кабина), она осмотрела свои руки. Побелевшие пальцы дрожали, на ладонях темнели ржавые пятна. Она машинально потерла руки о штанину. Шмыгнула носом, сделала несколько глубоких вдохов, стараясь вернуть способность мыслить трезво. Представить, что все происходит не с ней, оказалось неожиданно легко. Защитные механизмы включились на полную мощность, и какое-то время Кай была сосредоточена только на дыхании, пульсирующей боли в вывихнутом о челюсть Джуна запястье и головокружении от подъема.

Это все происходило не с ней.

Не она видела самоубийство Маркуса Нэша. Не она плакала над безжизненным телом Саши Фиск и останками Химе в кошмарной лаборатории. Не она только что пыталась вытащить из груди Людвига металлический обломок, не она просила его продержаться еще немного, неумело прижимая руки к его ране в попытке остановить кровь. Не она услышала его последние слова, которые перевернули все. И не в ее кармане лежала самая важная мнемокарта в ее жизни. Здесь иллюзия рассыпалась. Потому что ту самую мнемокарту в защитной упаковке, скользкой от Людвиговой крови, Кайтен чувствовала через ткань куртки.

Дополненность отключилась, оставляя ее в полном одиночестве. Возможно, дело было в высоте. От понимания, что неизвестность все ближе, очнувшейся Кайтен стало дурно.

Как там Людвиг сказал?

«Пути назад, скорее всего, нет».

Он изначально шел сюда, чтобы умереть. Джун был планом Б на случай, если Людвиг погибнет, прежде чем доберется до Пика. Вот так просто. Потому что жертвовать фигурами – в природе вещей.

– Хренов шахматист, – выплюнула Кай с таким чувством, словно Казимир был здесь. В узком лифте, где больше одного человека не поместилось бы при всем желании, слова прозвучали так громко и близко, словно она прошептала их самой себе на ухо. На большее, чем эта короткая вспышка, ее уже не хватало.

За свою жизнь Кайтен Винг совершила много ошибок, и почти всегда – когда решала чего-то не делать. Не смотреть. Не вмешиваться. Не принимать слишком близко к сердцу. Теперь же она собиралась что-то сделать. Ребро мнемокарты врезалось в ладонь.

Что бы ни ждало наверху, Кайтен не могла отправить в неизвестность Джуна. Он ни за что не позволил бы ей занять его место, поэтому Кай решила не говорить с ним об этом. Она видела, как поменялось его отношение к ней в последние месяцы, и воспользовалась этим. Пожалуй, этот поцелуй, призванный отвлечь внимание, случился по любви. И неважно, какого рода была эта любовь – главное, что ее оказалось достаточно, чтобы последующий удар был сильным. Джун потерял сознание. Кайтен надеялась, что не вывихнула ему челюсть. А еще – что с Центральным Компьютером ей удастся справиться самостоятельно.