Пик Галилея взлетел на воздух за долю секунды – но для Кайтен Винг это просто звезды оказались на расстоянии вытянутой руки.

Два месяца спустя

Еще неделю Цитадель пахла гарью, а затем – выхлопами генераторов, которые поддерживали жизнь в обесточенном городе. Справедливости, едва успевшей развесить свои знамена поверх погасших экранов («Весы? Всегда знал, какой Казимир большой оригинал», – язвительно заметил Юрий), пришлось организовать ремонтные группы для возвращения электростанций в рабочее состояние. Пока что успехи были скромны.

Чтобы проветривать ярусы до перезапуска системы вентиляции, жители сняли часть внешнего сгелития. Теперь на рассвете и на закате такие «дыры» всегда собирали зрителей. Для многих оказалось сюрпризом, что мир может быть прекрасен и сам по себе, без дизайнерских плагинов дополненности и билетов на монорельс до Галилея.

Одного глотка хватило, чтобы Джун понял: это он пить не сможет. Лимонад отдавал жженым топливом – возможно, из-за того, что этот запах успел пропитать все средние уровни. В любом случае, Гефеста очень обрадовалась появлению Джуна, а Джонар от души пожал его руку. Было просто не на что жаловаться.

Утром он проводил Майру и Сонми на аэро. Лицо Сонми, казалось, состояло из одних швов, а отсутствие правого глаза скрывал пестрый пластырь. Она сидела в инвалидном кресле. Майра сказала Джуну шепотом, что из-за травмы позвоночника она вряд ли когда-нибудь сможет ходить. Ему стало не по себе от того, как спокойно Майра озвучила эту новость. Ведь если Сонми не сможет ходить, она никуда от нее больше не сбежит. Он попытался отогнать эту мысль.

Сонми почти не разговаривала, смотрела затравленно и как будто не узнавала Джуна. Но ее отросшие корни были старательно, пусть и неумело выкрашены в любимый розовый, а веснушчатая рука Майры постоянно поправляла смявшийся воротничок или заботливо подносила Сонми пакетик с соком.

– Мы будем в порядке, – сказала Майра на прощание, когда они обнялись. – Ты тоже береги себя, братишка.

Она изменилась с тех пор, как нашла покалеченную, но живую Сонми в одном из лазаретов. Два месяца назад Майра состояла из отчаяния и горя, но теперь ее плечи расправились, а на губах все чаще появлялась улыбка. В благодарность за помощь на улицах Казимир обеспечил Майре и Сонми перелет в Бункеры, как она всегда мечтала. Она обрела будущее, которое ее устраивало и которое должно было устроить Сонми. Когда аэро отбыл, унося их к новой жизни, Джун понял, что завидует.

Будущее, которое устроило бы его, закончилось там, на Пике Галилея.

Джун ткнул пальцем в планшет. Экран отозвался мгновенно, демонстрируя, что осталось сорок три процента. Джонар, проходивший с баком топлива у него за спиной, приостановился, но тут же вернулся к своим делам. Джун тихо хмыкнул, заметив эту заминку: хозяин «Пиццериссимо» явно собирался сделать замечание отлынивавшему работнику, но вовремя вспомнил, что он больше здесь не работает. Что Джун теперь – ни много ни мало герой революции. Что теперь-то – теперь-то – его есть за что уважать.

Через несколько минут генераторы на кухне загудели с новой силой.

Виктор покинул Цитадель несколько дней назад. Какое-то время он еще оставался при Справедливости, помогая реанимировать поврежденную технику, но затем, видимо, просто понял: хватит.

– Я уезжаю, – сказал он как-то после нескольких часов молчаливой работы бок о бок с Джуном. Из-за травмы его правая рука двигалась куда хуже левой. Вертикальный шрам, оставшийся на щеке, совершенно его не портил.

– Понятно, – пробормотал Джун, озадаченно рассматривая содержимое ящика для инструментов.

– Хочу найти своих родителей.

– Удачи тебе в этом.

– Спасибо.

Это был самый долгий их разговор со дня, когда рухнул Пик Галилея.

Виктор видел, что Кай его поцеловала. Виктор пытался остановить ее, но она хладнокровно нацелила на него свой пистолет и шагнула в услужливо открытую кабину лифта. И отправилась умирать.

Поэтому теперь им просто нечего было друг другу сказать.

Произошедшее у основания Пика осталось в памяти Джуна мутными болезненными вспышками, бессвязными обрывками.

Обступившая со всех сторон темнота и голос – но не Кай, а раненого Виктора, кричавшего ему подниматься. Шипение оплавленного металла – кинетики Гармонии как раз пробились через сооруженные наспех преграды. Отчаяние, захлестнувшее, прежде чем он вообще вспомнил, почему стоит отчаиваться. Хаос, пахнущий кровью. Понимание, что смерть ближе, чем когда-либо.

Это было не все.

Последняя шприц-капсула с праймином, нащупанная в кармане. То, как ядовито-красный препарат, сгубивший стольких людей, отправился в путешествие по его венам. Прилив сил. Пистолет. Праймин покалывал на кончиках пальцев, и каждый раз, когда Джун нажимал на спуск, в голове вспыхивали вселенные. Он не представлял, скольких убил, но главным было другое – он не задумывался, не сомневался. Не было никакой внутренней борьбы, за которую он так держался бессонными ночами, когда пытался осмыслить смерть Воронова. Он потерял все, что держало его на грани. Оставалось принять это с достоинством, раскинуть руки и шагнуть в пропасть.

– Может, все-таки поешь? – осторожно спросила Гефеста, подойдя к его столику.

Она принесла, конечно же, пиццу. Так мило с ее стороны. Они с Джонаром знали: Джун был в числе тех, кто рискнул всем ради Полного Отключения, ради прекращения бойни на улицах. Этой пиццей, этим безвкусным лимонадом и этой заботой они выражали свою признательность.

– Кажется, я не голоден, – сказал Джун, поднимаясь и отключая планшет. – Спасибо, Гефеста.

– Приходи, если что, – обеспокоенно бросила она ему вслед.

– Да… – смущенно вторил ей выглянувший с кухни Джонар. – Мы здесь вроде как всегда тебе рады, парень.

Джун улыбнулся им и помахал на прощание рукой. Примерно в это же время из локальной базы «Пиццериссимо» стерлись все его данные.

– Людвиг всегда отзывался о тебе с гордостью. – Первое, что сказал ему Казимир, когда доктор Флор сочла Джуна готовым к работе. – Он видел в тебе своего наследника. После его смерти Справедливости понадобится специалист твоего уровня, Джун. Готов продолжить его дело?

Джун кивнул, глядя в холодные лживые глаза, и крепко пожал протянутую руку. Это было трудно. Но он знал: иначе никак.

– НЕ ДОВЕРЯЙ КАЗИМИРУ-

Он и раньше не питал к Лукашу особенной симпатии. Этому не было рационального объяснения, пока Джун не выкопал из недр компьютеров Лута предельно подробный слепок площади Единства и остатки взломавшего ее кода. Справедливость не стала ждать, пока Гармония совершит оплошность, вызвав всеобщий гнев; Казимир отдал приказ, и Лут, преисполненный собачьей верности, его выполнил. Эта жестокость, отнявшая и искалечившая десятки жизней, дала Цитадели шанс на лучшее будущее. Вот только Джун ничего не мог с собой поделать – он не был согласен с ценой.