При содействии анархистов социализация производства также была проведена в ряде регионов страны. В Одессе и Екатеринославе «Союз служащих отелей» и др. профсоюзы социализировали гостиницы, магазины, прачечные и бани. Подконтрольные анархо-синдикалистам союзы пекарей провели социализацию части пекарен в Киеве, Екатеринославе, Одессе и Харькове. Кроме того, екатеринославские анархисты агитировали рабочих газовых и канатных заводов взять в свои руки производство. Попытки социализации предпринимались в Петрограде. 10 января 1918 г. на собрании рабочих завода «Людвиг Нобель» анархисты предлагали коллективу взять предприятие в свои руки, удалив действующую администрацию. Но это предложение не имело успеха, так как рабочие опасались, что в этом случае им не выплатят долги по зарплате.

Помимо проведения преобразований явочным порядком на отдельных отраслях и предприятиях, анархисты столкнулись с необходимостью проводить социально-экономические реформы в контролируемых ими регионах. Так, Черемховский совет рабочих и крестьянских депутатов в конце декабря 1917 – начале января 1918 гг. социализировал рудники и заводы Черемховского бассейна. Управление ими было передано рудничным и заводским комитетам, избранным трудовыми коллективами.

Вместе с тем ряд мер, проводимых анархистами на контролируемых ими территориях, были продиктованы необходимостью социальной защиты населения в условиях нарастающей экономической разрухи. Сюда относится и повышение оплаты труда. В Черемхово на это направление были брошены основные средства Совета и рудников. В итоге уровень заработной платы рабочего здесь в 1,5–2 раза превысил ее средний размер в других районах Сибири. Понятны с этой точки зрения и проводившиеся реквизиции. Так, в Черемхово весной 1918 г. было распределено среди рабочих имущество подсобного предприятия по откорму свиней и Троицкого спиртового завода. В Гуляй-поле в местном отделении банка были конфискованы 2,5 млн руб., разделенных между учреждением для военных сирот, отделом снабжения Совета и революционным комитетом. Были предприняты попытки наладить прямые экономические связи с московскими предприятиями. Особенно показателен здесь обмен хлеба на ткани, осуществленный в конце 1917 г. отделом снабжения Гуляйпольского Совета.

В других регионах, где анархисты оказались у власти в 1918 г. (Бежецкий, Краснохолмский и Весьегонский уезды Тверской губ.), проводимые преобразования содержали тенденцию, связанную с установлением открытой этатистской диктатуры, как ни парадоксально это звучит. Так, в Краснохолмском уезде 10 марта 1918 г. уездный Совет возглавил анархист П.А. Магунов. В Бежецком уезде в марте-июле председателем уездного исполкома был избран анархист-коммунист А.Г. Зуев. Бежецкий уездный совет (с июля 1918 г. и уездный исполком) возглавил анархист Л.А. Алексеев. В конце января 1918 г. комиссаром обложения, труда, промышленности и торговли Весьегонского уезда был избран анархист-индивидуалист И.Е. Мокин. Анархисты в данном случае рассматривали Советскую власть «как переходную власть к анархизму». К тому же, в отличие от имевших солидный стаж работы в анархистском движении Н. Махно и А. Буйских, к власти здесь пришли, по большей части, политически неграмотные, но амбициозные лидеры. Ярким примером является Зуев, лишь в начале апреля 1918 г. примкнувший к анархистам.

В отличие от своих товарищей в Черемхово и на Украине, здесь анархисты отбросили сам анархизм, взяв курс на осуществление политики в духе «военного коммунизма» (в Бежецке) или же нэповского государственного капитализма (в Весьегонске) задолго до их официального провозглашения. Проводилась экспроприация собственности состоятельных слоев населения с помощью чрезвычайных налогов и штрафов. 4 марта 1918 г. в Бежецком уезде была проведена национализация промышленности и торговли. Добытые средства использовались для поддержки социальной базы анархистов. Например, проводилось распределение среди беднейшего крестьянства товаров, реквизированных в процессе национализации торговых предприятий. Была введена трудовая повинность для граждан обоего пола 18–45 лет. Итогом подобной политики стали разрушение торговли, рост цен на продукты питания, а затем – введение централизованных закупок товаров Советом, распределение продовольствия по карточкам и, соответственно, рост бюрократического аппарата. Популярность анархистов среди крестьян-бедняков, рабочих и демобилизованных солдат, достигнутая вследствие радикализма лозунгов, не была подкреплена ни созданием собственной организации, ни распространением анархистских идей среди населения. Единственной мерой, отвечавшей идеям безгосударственного коммунистического общества, была организация на выделенной уездным исполкомом земле Бежецкой трудовой сельскохозяйственной коммуны, в которую объединились 28 чел. (в том числе 10 анархистов).

В Весьегонском уезде И.Е. Мокин первоначально, как и его бежецкие товарищи, проводил чрезвычайные меры в духе обложения чрезвычайным налогом промышленников и купцов. Будучи анархистом-индивидуалистом, он исходил из того, что только на основе взаимной заинтересованности можно создать у людей стимул к производительному труду. В апреле-мае 1918 г. национализированные лесопильный и кожевенный заводы были им переведены на хозрасчет и переданы в управление бывшим владельцам. Совет освободил их от контрибуций и налогов, поставлял оборудование и гарантировал определенный процент от прибыли.

В ряде регионов анархисты пытались создать сельскохозяйственные коммуны, воплотив свои идеалы в жизнь. Так, в Сибири подобные поселения возникли в деревне Боярак Морозовской волости, Кузнецкого уезда Томской губ. (трудовая крестьянская коммуна «Анархия») и у станции Боготол в Енисейской губ. Первую из них основали анархисты И. Новоселов и М. Скударнов. В нее вошли 10 бедных крестьянских семей (всего – до 100 чел.).

В Самаре анархисты поддержали выдвинутое в январе 1918 г. местными эсерами-максималистами и принятое собранием представителей революционных организаций решение о ликвидации частной торговли, конфискации товаров и распределении их через профсоюзы. В то же время самарские анархисты требовали переложить налоговое бремя на наиболее состоятельные слои населения. Так, на VI Самарском губернском съезде Советов (13–26 марта 1918 г.) анархистская фракция поддержала предложение максималистов об обложении чрезвычайным налогом буржуазии, критикуя большевиков за стремление «драть с рабочих и крестьян». В итоге было принято предложение члена президиума Съезда, анархиста Ф.Д. Попова, о конфискации и реквизиции капиталов в губернии. Поддержали они и вместе с максималистами воплотили в жизнь идею равного представительства рабочих и крестьян в губисполкоме и его выборов большинством голосов вне пропорционального представительства, против чего возражали большевики, рассчитывавшие обеспечить себе большинство за счет преобладания представителей рабочих.

Все эти преобразования анархисты проводили до начала гражданской войны, либо на ее ранней стадии, имея возможность относительно бескровно удержать контролируемые ими районы. Слабость центральной власти летом 1917 – весной 1918 гг. обеспечила местному советскому руководству автономию в определении своего политического курса. Однако, уже в мае-июле большевиками были отстранены от власти анархистские руководители в Тверской губ. Анархистские же социальные эксперименты на Украине и в Сибири были свернуты в результате победы контрреволюционных сил (германо-австрийских интервентов, украинских националистов, белогвардейцев, правых социалистов и чехословацкого корпуса).