Укутанная в шелестящую ткань, дочка смешно чмокает губами-бантиками, кряхтит и снова разражается громким воплем, ещё громче прежнего. На переносице у неё хмурая складка, тёмные волосики слиплись в парочку колечек, а крик такой сердитый, что я всерьёз опасаюсь, что она себе что-то повредит.

– С ней точно всё хорошо? – прожигаю требовательным взглядом акушерку, а та кивает.

– Она просто только родилась, – улыбается Варя. – Она же должна всему миру сообщить, что она дочь самого Дмитрия Поклонского.

Дочка надрывается, я протягиваю ей палец, и она обхватывает его обеими ручками и… затихает. Успокаивается и будто бы улыбается, но это просто свет так падает.

– Привет, – говорю тихо, боясь дыхнуть лишний раз. Страшно, чёрт возьми, когда в руках такой нежный и хрупкий пупс. – Ты красивая.

Она забавно морщится, словно действительно слышит мои слова. Вслушивается.

– Ты похожа на маму, знаешь?

– Она на тебя похожа, Поклонский, – возражает Варя.

– Не спорь, – дёргаю плечом, а Варя смеётся.

Вся окружающая нас с дочкой суета отходит на второй план, тонет в громком стуке моего сердца. Я смотрю на дочку, имя которой мы так и не выбрали, и мир сужается до размеров этой крошки, так доверчиво лежащей на моих руках.

Я не знаю, какая судьба её ждёт. Не могу защитить от первой неудачной влюблённости, двоек, обид, ссор, разочарований и потерь. Но одно я знаю точно: любить я её буду изо всех своих сил. Всем своим сердцем. А это уже немало, правда?

– Я так долго тебя ждал, – говорю, осторожно прижимая крошку к себе, и смотрю на уставшую и счастливую Варю. – Я так долго вас ждал. Обеих. Всю свою жизнь.