Босенко покачал головой, он сдерживался с трудом, носдерживался, что удивительно, ибо у демократов отлично наработана система спорас ростками всевозможных партий и движений.

– Какие-то пункты совпадают и с зелеными, –ответил он резко, – и с римскими орлами, и с иудейскими зелотами. Но зеленымивам нас назвать что-то не хочется! Почему? Не-е-ет, вам надо связать нас спобежденными!.. Но тут просчитались, господин Новодворский. Не зеленые, нефашисты, не нацисты и не зелоты вовсе не потому, что страшно или стыдно бытьзелеными, фашистами, нацистами или зелотами… Еще не поняли? Это уже другой мир,господин Новодворский. Другое время, другие песни. Фашисты, нацисты, зеленые изелоты остались где-то во тьме истории. В том мире, где феодалы, пеласги,куликовские битвы и прочие гавгамелы… Сейчас другой мир, с другими запросами,задачами, требованиями. В те далекие времена, к которым вы пытаетесь отнестинашу партию… напрасно, кстати, пытаетесь! Больше ваши накатанные приемчики непройдут… в те далекие времена не было партии антиглобалистов, тогда даже непоняли бы, что это такое, как не поняли бы особенностей виртуального общенияили страха перед СПИДом или террористами…

Новодворский сказал громко, но уже не только я услышал ноткинеуверенности:

– И все-таки вы фашисты!.. И националисты, зря отрицаете!

– Да кем угодно обзывайте, – ответил Босенко почтидобродушно, спохватился, предостерег: – Но только в рамках, у нас тоже естьюристы, понятно?.. А мы знаем, кто мы. И наши сторонники называют насдемократической партией, а не теми старинными терминами, которые вы откопали впрошлых веках.

Новодворский заулыбался, чуть отступил, но все видели, чтоэто изготовка для нового прыжка:

– Однако ваши методы… весьма-с! Как будто можно что-торешить силой! Уже все понимаем, что эти проблемы не имеют военного решения…

Сигуранцев взглянул на него недобро, передразнил:

– «Эта проблема не имеет военного решения»… Наверное,все-таки не все, ведь я же не понимаю? Господи, уже и наш Валерий Гапонович,вроде бы не самый распоследний дурак на этом свете, повторяет эту глупость!

– Глупость?

– Глупость, дурость, чушь, дезу, навязанную нам из-зарубежа…

Новодворский саркастически улыбнулся:

– Вот-вот, чуть что, начинаем охоту на ведьм и шпионов,засланных из-за рубежа. Вы еще скажите, что я получаю доллары по спутниковомуканалу из-за бугра.

– Надо проверить, – зловеще пообещалСигуранцев. – Очень похоже, что получаете. Не может человек, не будучиполным идиотом, повторять такую глупость, а вы, отдаю должное, не полный идиот,не полный…

Новодворский церемонно поклонился. Сигуранцев принял поклон,сказал холодновато:

– Брехня. Красиво упакованная, рассчитанная на то, чтотупенькая русская интеллигенция, уверовавшая в свою избранническую роль нестигуманность в массы, будет усиленно вдалбливать в их головы эту дезу. Именнонасилием и разрешались практически все конфликты, будь это между мужем и женой,народами, государствами, учителем и учеником, солдатом и офицером. Насилием илиугрозой его применения. Только ребенка достаточно отшлепать по розовой попке, амежду странами это шлепанье называется войной.

– Тогда теракт – это острое словцо?

– Да, можно расценивать и так. А крупный теракт, вродетарана двух башен в Нью-Йорке, – это хлесткая пощечина, прозвучавшая навесь мир. После чего озверевший гигант собрал все ракеты и попер применятьнасилие на другую сторону планеты. И его нисколько не останавливает им жезапущенная для наших дураков фраза «Насилием нельзя разрешать проблемы» и даже«Насилие никогда не решало никаких проблем». Одно дело сказать так, другое –поступать самому. Русский интеллигент, который разучился думать самостоятельно,а смотрит в рот Западу и послушно повторяет все, что ему скажут, даже непонимает, что насилием пронизан весь мир, все на нем держится!

Новодворский бросил быстрый взгляд по сторонам, их слушают оченьвнимательно, спросил с расстановкой:

– Уверены?

– Насилие, – сказал Сигуранцев неумолимо, –может быть экономическим в виде пошлин, запретов или отказов на поставки техили иных продуктов и технологий, может быть информационным, демографическим…Вижу по вашим глазам, что все ждете, когда же заговорю о военном? Вы, с вашейрусской интеллигентностью, не понимаете, что видов насилия не меньше, чем звездна небе? Замечаете только танковые армии?.. Но эти виды насилия куда опаснее,чем грохочущие танковые колонны. Суть насилия в том, чтобы принудить человекаили общество к тому, что ему делать не хочется. Можно принудить его так, какпринудили вас, он даже не поймет, что его принудили, подменив в его вообще-тополупустой башке истинные ценности, хоть и простенькие, более яркими, пышными,но – брехливыми!

Новодворский собирался с ответом, рядом с ним Башмет,министр торговли, почесал голову в задумчивости, словно проверяя, нет ливнедренных в череп электродов.

– Убийло – шпиен?.. То-то гляжу, перестал есть борщ, авсе на итальянскую пиццу налегает.

– Точно, шпион, – поддержал Шандырин. – Унего и глаза бегают.

– Хуже, чем шпион, – заверил Босенко. – Онвообще-то зомби. Его лечить надо.

– Или уничтожить, – предложил Забайкальцевпрактично. – А я его кабинет займу. У него там на стене красивая картинависит. И задница у секретарши толще.

Сигуранцев продолжал строго, не сползая на шуточки:

– Можно подумать, что есть где-то страна, гдеправопорядок удерживается без насилия, без судов, тюрем, ГАИ, таможен! Да иармия есть в каждой, даже самой крохотной. И такая армия, как догадываетесь…если отвлечетесь от мечты о моем кабинете, угрожает не столько соседям, сколькосвоим же смутьянам, что вздумают строить баррикады и бросать в окнаправительства коктейли Молотова.

Башмет возразил жирным голосом:

– Есть другая альтернатива. Давайте посмотрим прямо ванфас проблеме. Самый оптимальный вариант – воспитание. Правильное воспитание,и тогда насилия в обществе не понадобится.

Сигуранцев изумился:

– Да он коммунист!

– Вольтерьянец, – поправил Каганов, подумал,уточнил: – Руссоист с голубыми глазами.

Сигуранцев кивнул:

– Предположим, воспитать удалось без насилия. Но выуверены, что воспитанию поддаются все? Есть не просто трудновоспитуемые, нохватает и тех, кто получает наслаждение от бунтарства, от битья стекол вэлектричках и вспарывания сидений, от расписывания подъездов и лифтов матернымисловами. Если введем смертную казнь даже за хулиганство, то большинство из нихзатихнет, но некоторая часть и тогда не удержится! Они генетическизапрограммированы на бунтарство, на агрессию, на вызов обществу…

Он огляделся, посмотрел на меня в первую очень, затем вперилмрачный взгляд в Убийло. Тот спросил хмуро: